Пят­нич­ная про­по­ведь 16 Раби уль-Ауваль 1443х.

بسم الله الرحمن الرحيم

السلام عليكم ورحمة الله وبركاته

الْحَمْدُ لِلَّهِ نَحْمَدُهُ نَسْتَعِينُهُ وَنَسْتَغْفِرُهُ وَنَعُوذُ بِاللَّهِ مِنْ شُرُورِ أَنْفُسِنَا وَ مِنْ سَيِّئاَتِ أَعْمَالِناَ مَنْ يَهْدِهِ اللَّهُ فَلا مُضِلَّ لَهُ وَمَنْ يُضْلِلْ فَلا هَادِيَ لَهُ وَأَشْهَدُ أَنْ لَا إِلَهَ إِلَّا اللَّهُ وَحْدَهُ لاَ شَرِيكَ لَهُ وَأَشْهَدُ أَنَّ مُحَمَّدًا عَبْدُهُ وَرَسُولُهُ

Уны­ние - это прос­то бе­да на­шего вре­мени: при оче­вид­ном изо­билии и раз­но­об­ра­зии еды, одеж­ды и «то­варов на­род­но­го пот­ребле­ния» – сло­вом, все­го, что дол­жно по идее об­легчать на­шу жизнь, – все боль­ше лю­дей впа­да­ют в тяг­чай­шее, без­вы­ход­ное (как им ка­жет­ся) уны­ние.

Ко­неч­но, бы­ва­ют слу­чаи ис­клю­читель­ные, ког­да че­ловек пе­режил горь­кую по­терю или во­шел в «по­лосу» бед, скор­бей и на­пас­тей и ду­ша его, отя­гощен­ная не­выно­симым (как ка­жет­ся) гру­зом об­сто­ятель­ств, впа­да­ет в тяг­чай­шее уны­ние. Но ведь су­щес­тву­ет мно­жес­тво дру­гих при­меров, ког­да «объ­ек­тивные» внеш­ние об­сто­ятель­ства не име­ют к про­ис­хо­дяще­му в ду­ше че­лове­ка пря­мого от­но­шения. То есть че­лове­ку имен­но ка­жет­ся, что об­сто­ятель­ства его не­выно­симы, в то вре­мя как при бли­жай­шем рас­смот­ре­нии они впол­не снос­ны и да­же при ином рас­по­ложе­нии сер­дца мо­гут слу­жить при­чиной бла­годар­ности, счастья и ра­дос­ти.

Уди­витель­но, нас­коль­ко мы под­час не уме­ем це­нить то, что име­ем! Ка­жет­ся, не­малую роль в ны­неш­ней эпи­демии уны­ния сыг­рал на­саж­да­емый пов­се­мес­тно дух нас­лажде­ния, стрем­ле­ния к об­ла­данию, упо­ению все­ми зем­ны­ми бла­гами. При­чем имен­но не удов­летво­рение тем, что при­ходит ес­тес­твен­ным об­ра­зом при ра­зум­ной и доб­рой ор­га­низа­ции жиз­ни, а жад­ное, бо­лез­ненное стрем­ле­ние к ка­кому-то «сред­неста­тис­ти­чес­ко­му» счастью, стрем­ле­ние к та­кому уров­ню ма­тери­аль­ной жиз­ни, ко­торый по­чему-то кем-то ког­да-то был приз­нан «зо­лотым стан­дартом». И как-то мы пос­те­пен­но ус­во­или мысль, что без это­го «стан­дарта» жизнь не мо­жет счи­тать­ся ни счас­тли­вой, ни сос­то­яв­шей­ся.

При­нято ста­ло оце­нивать че­лове­ка по его со­ци­аль­но­му ста­тусу, по сте­пени ма­тери­аль­но­го пре­ус­пе­яния, но ведь рань­ше ни­чего по­доб­но­го не бы­ло, по край­ней ме­ре у нас и в ши­роком упот­ребле­нии. И ни­ког­да у на­шего на­рода не счи­талось ос­кор­бле­ни­ем наз­вать ко­го-то или да­же наз­вать­ся са­мому не­удач­ни­ком. По­нятие счастья, ра­дос­ти, до­воль­ства у нас как-то ни­ког­да не увя­зыва­лось пря­мо с дос­ти­жени­ем ма­тери­аль­ных благ, а все боль­ше с ду­хов­ным рас­по­ложе­ни­ем, с ра­дос­тной бла­гостью, нас­тро­ен­ной все прик­лю­ча­ющи­еся на­пас­ти пе­рено­сить бла­годуш­но и стой­ко.

Оче­вид­но, кор­ни та­кого от­но­шения кро­ют­ся в ве­ре. Де­ло да­же не в том, ни­щий ты или бо­гатый, нуж­да­ешь­ся в чем или нет, а в том, что­бы во всех об­сто­ятель­ствах ос­та­вать­ся ве­ру­ющим, быть бла­годар­ным за то, что есть, и не впа­дать, с од­ной сто­роны, в уны­ние, а с дру­гой – в над­менное са­модо­воль­ство. При­меча­тель­но, что са­мый час­тый, по край­ней ме­ре – в при­ват­ной бе­седе выс­ка­зыва­емый, ар­гу­мент та­кого уны­ния – это пус­то­та. Не­пони­мание и не­чувс­тво­вание смыс­ла жиз­ни. То есть и «за­вал» жи­тей­ский бы­ва­ет при­чиной уны­ния, но все же имен­но не внеш­ние об­сто­ятель­ства боль­шей частью, а не­жела­ние их тер­петь, не­пони­мание, для че­го и за­чем «это все», ста­новит­ся при­чиной уны­ния.

Нас слиш­ком дол­го при­уча­ли к без­ве­рию. Но, ка­жет­ся, са­ма бла­годать хра­нила на­шу Ум­му и в са­мые тя­гос­тные пе­ри­оды ис­то­рии да­вала ему ду­хов­ные, нравс­твен­ные си­лы для пре­одо­ления бед и на­пас­тей. Мо­жет быть, это бы­ло свя­зано с тем, что на­род тер­пел на­силие над со­бой, хо­тя по рве­нию сер­дца, по не­тер­пе­нию и ут­ра­те ве­ры сам стал при­чиной та­кого тяж­ко­го рабс­тва. Боль­шинс­тво, лю­дей доб­ро­воль­но, с са­мозаб­ве­ни­ем бро­силось у нас в по­гоню за зем­ным счасть­ем. И «зо­лотой стан­дарт» стал в пол­ном смыс­ле на­шим зо­лотым тель­цом. Те­перь дос­ти­жение карь­ер­ных вы­сот, внеш­не­го бла­гопо­лучия, дос­татка и ком­форта ста­ло у нас глав­ным ме­рилом сос­то­яния жиз­ни.

И вот это по-нас­то­яще­му опас­но, по­тому что сви­детель­ству­ет о пов­се­мес­тном ду­хов­ном ос­ку­дении. Ду­ма­ет­ся, что это «доб­ро­воль­ное рабс­тво» как раз и ли­ша­ет нас бла­года­ти има­на – имен­но по­тому, что не выз­ва­но ни­каким внеш­ним при­нуж­де­ни­ем или на­сили­ем. А без ми­лос­ти и бла­года­ти Ал­ла­ха жить че­ловек не мо­жет! Жизнь его тог­да ог­ра­ничи­ва­ет­ся плот­ски­ми и ду­шев­ны­ми пот­ребнос­тя­ми и по­гоней за их удов­летво­рени­ем. Но да­же удов­летво­рение этих пот­ребнос­тей не дос­тавля­ет от­ра­ду ду­ше, не на­сыща­ет ее, а, нап­ро­тив, ис­то­ща­ет, по­тому что нич­то не мо­жет за­менить че­лове­ку об­ще­ния со Все­выш­ним.

В рус­ском язы­ке есть под­за­бытое ны­не или в луч­шем слу­чае уз­ко по­нима­емое сло­во – це­ломуд­рие. Обыч­но под це­ломуд­ри­ем по­нима­ет­ся по­ловое воз­держа­ние, те­лес­ная и ду­шев­ная чис­то­та. Но сло­во это глуб­же по сво­ему зна­чению. Дос­та­точ­но вслу­шать­ся в не­го, что­бы по­нять, что речь идет о ка­кой-то сок­ро­вен­ной, осо­бен­ной муд­рости, и муд­рость эта свя­зана с це­лос­тностью. На­до по­нимать, сло­во это го­ворит о том, что выс­шая че­лове­чес­кая муд­рость зак­лю­ча­ет­ся в ра­зум­ном единс­тве жиз­ни: те­лес­ной, ду­шев­ной и ду­хов­ной. Об этой це­лос­тнос­ти, об этом единс­тве со Все­выш­ним дол­жен че­ловек за­ботить­ся бо­лее все­го ос­таль­но­го, и эта це­лос­тность сос­тавля­ет смысл и со­дер­жа­ние, пол­но­ту че­лове­чес­кой жиз­ни. От­сю­да глав­ная при­чина аб­со­лют­но­го боль­шинс­тва «без­вы­ход­ных» уны­ний – бес­печность о ду­хов­ной жиз­ни и нас­ту­пив­шая вследс­твие этой про­дол­жи­тель­ной бес­печнос­ти пус­то­та. Здесь ни­каки­ми са­мо­уго­вора­ми и убеж­де­ни­ями не по­можешь. Здесь имен­но нуж­но соз­на­тель­но об­ра­тить­ся к све­ту, рас­пахнуть зак­ры­тую наг­лу­хо «фор­точку ду­ши», что­бы све­жий воз­дух бла­года­ти на­пол­нил жизнь ут­ра­чен­ным смыс­лом и со­дер­жа­ни­ем. И пер­вое, что нуж­но сде­лать че­лове­ку, пре­быва­юще­му в уны­нии, – это от все­го сер­дца, от всей ду­ши со сле­зами рас­ка­яния поп­ро­сить у Ал­ла­ха про­щения за то, что так дол­го пре­неб­ре­гал Его при­зывом, ду­мал про­жить «по-сво­ему», сам по се­бе. Чем и об­рек се­бя на ть­му, ду­хоту и жес­то­кую тос­ку с уны­ни­ем. Это на са­мом де­ле ве­ликий грех, сов­сем не ма­лый! И следс­твие это­го гре­ха, как ви­дим, то­же не шу­точ­ное…

Не­воз­можно об­ма­нуть Гос­по­да Ми­ров, «спря­тав­шись» от Не­го за сво­им не­вери­ем, по­тому что толь­ко Ал­лах и есть на­ша жизнь в ее под­линном, выс­шем смыс­ле. Без это­го не мо­жет быть дей­стви­тель­но­го и пол­но­го ис­це­ления от тос­ки и уны­ния!

Но не всег­да бла­годат­ные пе­реме­ны про­ис­хо­дят с че­лове­ком сра­зу, а слу­ча­ет­ся, что и ве­ру­ющие лю­ди, по­сеща­ющие ме­чети и учас­тву­ющие в кол­лектив­ных пок­ло­нени­ях, впа­да­ют в уны­ние. Здесь, мо­жет быть, де­ло в том, что от че­лове­ка в де­лании доб­ра тре­бу­ет­ся нас­той­чи­вость и усер­дие. Тре­бу­ет­ся по­нуж­де­ние се­бя и тер­пе­ние. А тер­пе­ние про­яв­ля­ет­ся, ко­неч­но, не тог­да, ког­да че­лове­ку лег­ко и ра­дос­тно, а тог­да, ког­да труд­но и фи­зичес­ки, и ду­шев­но. Бла­годать Ал­ла­ха, же­лая ду­хов­но­го пре­ус­пе­яния и воз­раста­ния че­лове­ка, иног­да ос­тавля­ет его на вре­мя, что­бы че­ловек мог про­явить свою ве­ру в тер­пе­ливом и усер­дном де­лании доб­ра да­же в об­сто­ятель­ствах ду­шев­ной пус­то­ты и стес­не­ния. Имен­но та­кие соз­на­тель­ные, по­рою край­ние уси­лия в ду­хов­ном де­лании не­об­хо­димы, по­тому что слу­жат про­яв­ле­ни­ем доб­рой че­лове­чес­кой во­ли не бла­года­ря, а воп­ре­ки об­сто­ятель­ствам.

Глав­ное средс­тво от тос­ки и уны­ния – это бла­годар­ность Ал­ла­ху. Пусть да­же с уси­ли­ем и уси­ли­ем край­ним, но соз­на­тель­но при­носи­мая бла­годар­ность и есть дей­стви­тель­ное вы­раже­ние на­шей ве­ры, и без это­го вы­раже­ния ни­какой ду­хов­ной жиз­ни нет и быть не мо­жет. Ре­шимость и твер­дое на­мере­ние пе­рено­сить все на­ходя­щие ис­пы­тания тер­пе­ливо и с упо­вани­ем на Ал­ла­ха, на Его ми­лость, ко­торая и жес­то­чай­шие ис­пы­тания об­ра­ща­ет в не­из­ре­чен­ные бла­га при на­шем сог­ла­сии и до­верии. Это нам очень важ­но по­нять и пом­нить!

Все­выш­ний же­ла­ет нам та­кой ис­клю­читель­ной ра­дос­ти, что ес­ли бы мы мог­ли хоть в ма­лой сте­пени по­чувс­тво­вать ее, то, сог­ла­сились бы в этой зем­ной жиз­ни пре­тер­петь са­мые жес­то­кие му­чения и ис­пы­тания. И при­том все на­ши скор­би и нес­частья за­час­тую толь­ко ка­жут­ся нам та­кими по срав­не­нию с на­вязан­ным нам пред­став­ле­ни­ем о «зо­лотом стан­дарте» счастья. А на де­ле все на­ши бе­ды и на­пас­ти все­го лишь нет­рудные и не­тягос­тные «труд­ности», по ми­лос­ти Ал­ла­ха с ве­ликим снис­хожде­ни­ем пре­дос­тавля­емые нам для спа­сения, ко­торое без тру­дов и скор­бей и тер­пе­ния ни­как не воз­можно.

И на­обо­рот – внут­ренняя рас­слаб­ленность, вя­лость, веч­ное ожи­дание «пре­ферен­ций» от жиз­ни, пос­то­ян­ное не­доволь­ство и му­читель­ные меч­ты о ком­форте и дос­татке па­рали­зу­ют во­лю, де­ла­ют че­лове­ка склон­ным к ме­лан­хо­лии и уны­нию. Де­ло за­час­тую сов­сем не в труд­ностях, а в от­но­шении к жиз­ни, в ре­шимос­ти пе­рено­сить скор­би и ис­пы­тания, во внут­ренней соб­раннос­ти. Вот че­му нам нуж­но учить­ся са­мим и че­му учить де­тей, что­бы они вы­рос­ли дей­стви­тель­но доб­ры­ми людь­ми, креп­ки­ми ду­шой и те­лом. От са­мом­не­ния, от слас­то­любия че­ловек ста­новит­ся рас­слаб­ленным, вя­лым, ут­ра­чива­ет тер­пе­ние – важ­ней­шее ка­чес­тво пол­но­цен­ной жиз­ни. И имен­но от не­дос­татка тер­пе­ния рож­да­ет­ся и зре­ет в ду­ше че­лове­ка уны­ние. Мы ста­новим­ся за­лож­ни­ками сво­ей рас­слаб­леннос­ти. Ком­форт и сы­тость не при­носят счастья. Это не зна­чит, что нуж­но неп­ре­мен­но спать на го­лой зем­ле, оде­вать­ся в лох­мотья и до­воль­ство­вать­ся хле­бом с во­дой. Но это зна­чит, что нуж­но с бла­годар­ностью при­нимать то, что по­сыла­ет Гос­подь, ис­кать воз­можность для при­ложе­ния сил – и не для сво­ей толь­ко вы­годы, но во сла­ву Ми­лос­ти­вого и Ми­лосер­дно­го, на поль­зу лю­дям.

И са­мое глав­ное, что нам нуж­но иметь, – это твер­дое упо­вание на ми­лость Ал­ла­ха и та­кую же твер­дую ре­шимость ра­ди Не­го пе­рено­сить ис­ку­шения. А дух уны­ния нуж­но гнать от се­бя с гне­вом, как не­кую мер­зость. И сло­ва бла­годар­ности, ска­зан­ные пусть да­же че­рез си­лу в са­мую труд­ную ми­нуту, да­же воп­ре­ки сму­щен­но­му чувс­тву и ра­зуму, – это са­мые цен­ные сло­ва. По­тому что эти сло­ва – вы­раже­ние под­линной сво­боды, до­верия Ал­ла­ху, лю­бяще­му нас боль­ше, чем мы мо­жем се­бе пред­ста­вить.

Уп­ре­ка­ющий за грех, в ко­тором уже по­ка­ялись, не ум­рет, по­ка сам не со­вер­шит его.

Имам ат-Тир­ми­зи со­об­щил от Му’аза Ибн Джа­баля,что про­рок ﷺ ска­зал: «Ес­ли кто-то об­ви­нит сво­его бра­та в гре­хе, он не ум­рет по­ка сам не со­вер­шит этот грех». Ах­мад (ибн Ма­ни’) ска­зал: «(То есть) в гре­хе, в ко­тором он уже по­ка­ял­ся». Аль-Ха­сан аль-Бас­ри ска­зал: «Спод­вижни­ки го­вори­ли: «Кто об­ви­нил сво­его бра­та в гре­хе, от ко­торо­го он по­ка­ял­ся Все­выш­не­му Ал­ла­ху, Свят Он и Ве­лик, тот не ум­рет, по­ка не ис­пы­та­ет его Ал­лах этим гре­хом».

Ибн Къ­айим в сво­ей кни­ге: «Ма­дарид­жу ас-Са­ликин» ска­зал: «Вся­кое прег­ре­шение тво­его бра­та, за ко­торое ты его уни­зил, вер­нется к те­бе. Та­кое уни­жение воз­ни­ка­ет по при­чине зло­радс­тва. Знай, что ес­ли ты вы­соко­мер­но зло­радс­тву­ешь над бра­том по при­чине его гре­ха, то твой грех ху­же, чем его грех, так как ты вос­хва­ля­ешь са­мого се­бя. Как буд­то бы че­ловек за­яв­ля­ет, что он сво­боден от гре­хов, а его брат пог­ряз в гре­хах. Но мо­жет быть твой брат со­вер­шит по­ка­яние и по­чувс­тву­ет свою уни­жен­ность, ста­нет сми­рен­ным, бу­дет пре­зирать свою ду­шу. Этим са­мым он ос­во­бодит­ся от вы­соко­мерия и са­мовос­хва­ления.

Мо­жет быть он бу­дет сто­ять пе­ред Ал­ла­хом, опус­тив го­лову, сми­рен­но, с опе­чален­ным сер­дцем. Мо­жет быть это для не­го луч­ше, чем твое бо­го­угод­ное де­яние, пос­редс­твом ко­торо­го ты са­мо­оболь­стил­ся. Че­ловек мо­жет пос­чи­тать, что этим бла­гим де­лом, он сде­лал одол­же­ние Все­выш­не­му Ал­ла­ху и лю­дям. В дан­ном слу­чае тот, кто со­вер­шил прег­ре­шение бли­же к ми­лос­ти Все­выш­не­го Ал­ла­ха! И ес­ли раб прос­пит всю ночь, но прос­нется, со­жалея об этом, это для не­го луч­ше, чем мо­лить­ся всю ночь, са­мо­оболь­стив­шись. Са­мо­оболь­ще­ние ме­ша­ет при­нятию де­яния ра­ба. И ес­ли раб сме­ет­ся, но приз­на­ет свои гре­хи, это для не­го луч­ше, чем пла­кать, счи­тая се­бя ве­ликим. По­ис­ти­не, в от­но­шении пра­вед­ни­ков и греш­ни­ков есть у Ал­ла­ха мно­го тайн, ко­торые зна­ет толь­ко Он. Есть да­же та­кие тай­ны, ко­торые не зна­ют ан­ге­лы, за­писы­ва­ющие де­яния».

Шей­хуль Ис­лам ибн Тей­мийя в «аль-Минhад­же» го­ворил : «Не сле­ду­ет те­бе смот­реть на то, что че­ловек де­лал в прош­лом, нап­ро­тив, смот­ри на то ка­ким он стал на се­год­няшний день. Тот, кто пог­ру­жа­ет­ся в прош­лое лю­дей, по­добен Иб­ли­су, ска­зав­ше­му Ал­ла­ху : «Ты соз­дал ме­ня из ог­ня, а его, (Ада­ма, мир ему), из гли­ны».