Заявление политического совета ПИВТ
26 января 2016 года политический совет партии исламского возрождения Таджикистана опубликовал в сети заявление. В данной публикации редакция портала таджикской оппозиции TajInfo.Org в свободной форме доносит основные концепции этого заявления.
Политсовет ПИВТ заявляет о том, что политическая и правовая обстановка в Таджикистане находится в самой наихудшей ситуации со времен гражданской войны в стране, подчеркнув, что нынешняя обстановка угрожает национальной безопасности населения страны и региона и устойчивости государственности.
В заявлении говорится что политика, проводимая властями в последние несколько лет относительно партий и движений, общественных объединений, СМИ, активистов гражданского общества, религиозных и политических деятелей, все больше вставала на курс тоталитарного диктаторского государства.
Политсовет партии осуждает поведение официального Душанбе во время событий вокруг экс замминистра обороны Абдухалима Назарзода в сентябре минувшего года, в результате которых ПИВТ была объявлена террористической и запрещена на территории страны, а сотни её активистов были подвергнуты репрессиям. Политсовет партии осуждает принятие закона о «лидере нации», а также намерения властей внести изменения в Конституцию страны.
В заявлении утверждается, что все вышеописанные события являются звеньями одной цепи и были реализованы только с одной целью – установления пожизненного правления одного человека (одной семьи), в распоряжении которых окажется неограниченная власть и политическое влияние, а также контроль над всеми национальными ресурсами. Сторонники этой антинародной и противозаконной политики пришли к выводу, что наличие независимых и свободных партий и движений, СМИ и отдельных личностей внутри страны может помешать их планам по сохранению собственного господства.
Однако, в результате все ухудшающегося удручающего экономического и социального положения народа в результате экономического кризиса и некомпетентности чиновников в решении этих проблем, власти решили реализовать план тотальной зачистки политического поля страны, установив среди населения тотальный страх. Согласно этому же плану, любое инакомыслие должно отсутствовать и в парламенте.
Последнее обращение президента Таджикистана к парламенту с ежегодным посланием, вновь показало, что власть в полной мере намеревается продолжать эту антинародную и противозаконную политику.
Вышеупомянутый план, на самом деле являющийся ничем иным, как узурпацией власти, в корне исключающей функцию парламента, в котором абсолютно отсутствуют хоть какие-то дебаты и принимаемые коллегиально решения. Предъявлением необоснованных и сфальсифицированных обвинений против ПИВТ, клеветнических и безосновательных высказываний против мечетей, говорит о том, что со стороны властей ведется политика, разжигающая рознь и катализирующая экстремистские настроения.
Политсовет ПИВТ в очередной раз категорический отверг причастность партии к сентябрьским событиям прошлого года, объяснив эти действия властей лишь попыткой отвлечения внимания общественности от неисполнения взятых на себя обязательств, правонарушений и некомпетентности со стороны властей в решении социальных и экономических проблем населения.
Политсовет ПИВТ выразил обеспокоенность преследованиями родных и близких оппозиционных активистов, отъема имущества у родственников, оказания беспрецедентного давления на всех членов их семей, практикой угроз уголовного преследования, сопровождающейся применением взятия заложников по отношению ко всем, включая детей, женщин и стариков. Все это показывает, что в стране повсеместно практикуются пытки и многочисленные нарушения прав человека.
Политсовет партии крайне обеспокоен тем, что государство без всяких на то оснований и доказательств обвиняет оппозиционеров в крайне тяжких преступлениях, таких как терроризм и преступлениях против человечности, а также что государство вынуждает под пытками и давлением родных и близких оппозиционеров давать показания против них и против самих себя. Эти действия противоречат не только законодательству страны, но и всем мировым законам и нормам, как религиозным, так и светским. Политсовет ПИВТ заявляет, что на протяжении всей истории таджикской государственности ни одна власть не допускала такого беззакония.
Подтверждением всем этим фактам служат сообщения, поступающие из Таджикистана, которые освещают многочисленные преступления таджикских властей в отношении политзаключенных и их семей, когда их права и свободы полностью растоптаны и попраны. Политсовет заявляет, что, не смотря на все оказываемое давление и беззаконие, властям не удалось уничтожить самосознание нации и среди нашего народа есть много людей, не согласных с этим мириться.
В связи со всем вышеописанным, политсовет ПИВТ намеревается привлекать внимание мировой общественности, в частности правозащитных институтов и международного суда с целью прекращения этих преступлений против таджикской нации, а также привлечения виновных к ответственности перед международным судом, вне зависимости от их должностей и положения в обществе.
Политсовет ПИВТ в качестве очередного подтверждения отсутствия справедливости и прозрачности в ведении уголовных дел в стране приводит примеры преследования адвокатов, в частности, преследования группы иностранных адвокатов, побывавших в стране с целью узнать о расследовании и условиях содержания политзаключенных. Политсовет ПИВТ с первого дня стремился, не нарушая закон, оказывать помощь политзаключенным, но после арестов нескольких адвокатов, например Бузургмехра Ёрова, пришел к выводу, что в результате политики запугивания и страха, практикуемой в стране, отечественные адвокаты не смогут беспрепятственно выполнять свою работу. После этого в страну была направлена международная адвокатская группа.
Однако, в результате спешно принятых властями поправок к закону об адвокатской деятельности, деятельность иностранных адвокатов на территории страны стала невозможной. В связи с этим, планировалось, что иностранные адвокаты хотя бы встретятся с политзаключенными и их семьями. Однако, поведение властей в отношении этой группы показало, в каком ужасающем положении находятся политзаключенные и их родные и близкие на территории страны – власти лишили их даже самых минимальных законных прав.
До сегодняшнего дня мировое сообщество знало лишь о незначительной части преступлений властей против граждан Таджикистана, и даже оказывание давления и запугивание не предотвратит то, что люди будут продолжать требовать свои права посредством СМИ, правозащитников и юристов, своих близких за рубежом. В связи с этим, ПИВТ намеревается и далее оказывать всемерное содействие по защите прав и свобод политзаключенных и их родственников при помощи международных правовых институтов.
Политсовет ПИВТ в очередной раз объявил о своей приверженности и стремлению к дальнейшей борьбе за построение правового и справедливого общества в Таджикистане, объявив своими первоочередными приоритетами обеспечение мира и согласия, защиту национальных интересов, прав и свобод человека. Для достижения этой цели необходимы совместные усилия и сотрудничество со всеми дружественными государствами, объединениями и организациями.
Приглашение иностранных адвокатов в Душанбе исходило от Мухиддина Кабири
Российский адвокат Дагир Хасавов, задержанный в аэропорту Таджикистана, поделился своими впечатлениями о поездке, также дав правовую оценку действий властей республики по отношению к политзаключенным, встретившись с представителями семьи арестованного адвоката ПИВТ Бузургмехра Ёрова.
Дагир Хасавов: «Я не думал, что все до такой степени запущено в Таджикистане»
После инцидента с проверкой паспорта известного российского адвоката Дагира Хасавова в аэропорту Душанбе, он вернулся в Москву. Адвокат рассказал КАВПОЛИТу, в какой напряженной атмосфере прошла его командировка.
Я думаю, в ближайшие недели мы с нашим коллегами из правозащитных турецких организаций, по итогам готовящегося отчета, который ожидают и мировые средства массовой информации, и правозащитные организации, дадим расширенный комментарий по ситуации в Таджикистане уже в Стамбуле.
Конечно, мы понимаем специфику каждого государства. Я даже жил в Туркмении, Ашхабаде, и примерно представляю себе, как обстоят дела в Средней Азии, но не думал, что до такой степени все запущено в Таджикистане: начиная с аэропорта, где ты как бы попадаешь в советское прошлое, и заканчивая президентским дворцом, где оказываешься в новой реальности современного капитализма.
Но это визуальное восприятие. Народ живет своей жизнью. Так же грызут семечки на тротуарах. Это все атрибуты Азии.
Когда мы прилетели, была мягкая, солнечная, тихая погода. Ничего, как говорится, не предвещало беды, мы устроились в отеле и начали работу. Пошли по точному адресу, который заранее для себя выбрали. То есть у нас не было цели ходить по подворотням, встречаться с оппозиционерами или какими-то людьми, не довольными властью, изучать общественное мнение.
В сентябре 2015 года, когда единственная исламская партия в Средней Азии, Партия возрождения Таджикистана, была признана Генпрокуратурой РТ террористической, начались массовые аресты.
Я всегда нахожусь там, где необходимо защищать исламские ценности и все, что с этим связано, для меня нет каких-либо границ в исламе. Их просто нет, они выдуманы людьми.
Некоторые меня даже называют исламским, мусульманским правозащитником, хотя я – обычный адвокат.
С учетом моего понимания этого вопроса и права, в том числе международного, меня попросили вникнуть, насколько законны аресты.
До отправления я внимательно изучил Конституцию страны.
Конечно, я осознавал, что лечу не в Лондон, Париж или Нью-Йорк, а в Душанбе, где никогда в жизни не был.
Поездка никак не была подготовлена, никто меня не встречал. Мы знали, что будем ходить только по государственным учреждениям.
Когда я приехал, узнал, что речь идет не о 13 арестованных людях, а о 20-30, точное число неизвестно.
13 человек были арестованы в первый же день: все лидеры, кроме главного лица, который находится за пределами страны. Нам сказали, что дело ведет некий старший следователь Ибрагим-заде Ибрагим.
Вместе с турецкими коллегами мы направились в приемную Генеральной прокуратуры.
В России никуда прямо не попадешь. Конечно, и в Таджикистане – то же самое. Сначала мы увидели достаточно серьезного человека в галстуке у входа, который все записывал, задавал тысячу вопросов. Именно я взялся вести переговоры, учитывая то, что турецкие граждане не знают русского и таджикского языков, а таджики не знают английского. Соответственно, язык общения был русский.
Я сказал, что мы приехали с визитом, хотели бы встретиться с определенным следователем, у нас есть разрешение на встречу.
Нам велели приходить в два часа. В итоге мы практически целый день провели в ожиданиях.
Мне бросилось в глаза, что все люди, которые выходили из Генпрокуратуры, были однотипными: все в одинаковых костюмах, в одинаковых галстуках, с одинаковыми прическами. Кроме того, я заметил, что сотрудники не представляются или могут назвать чужое имя. Это я понял в последующем, после уточнения.
Нас провели через центральный вход, где стоит охрана с автоматами Калашникова. Мы поднялись на второй этаж, на дверях по-таджикски и по-русски было написано «Отдел по международным связям Генеральной прокуратуры».
Мы ожидали встретиться с Ибрагим-заде. Но к нам вышли два человека, опять же с строгим видом, в галстуках. Сначала говорили по-английски, оказалось, что один из них знает турецкий, в конечном итоге, мы решили все-таки общаться для удобства на русском языке при моем посредничестве.
Нам пришлось повторить цель визита, рассказать о том, что мы знаем об арестованных людях, о том, что получили информацию о неком насилии, издевательстве над задержанными женщинами. Мы заявили, что хотели бы непосредственно хотя бы выборочно осмотреть условия содержания.
Кстати, все происходило на ногах, в тесном коридоре, совершенно не по-восточному, не по-таджикски, не по-кавказски, не по-русски. Так не происходит нигде, мы общались, стоя нос к носу. Стояли и женщины – турчанки, которые приехали туда. Меня, честно говоря, это злило. Происходило бы дело, к примеру, в Турции, тысячу раз усадили бы, угостили.
Мы подчеркнули, что не интересуемся ни судебными процессами, ни следствием, ни допросами, ни показаниями.
Меня лично интересовал мой коллега, задержанный адвокат. Я встречался с его родным братом, тоже адвокатом – Партии возрождения Таджикистана; сразу после первых задержаний он учредил комитет по этому делу и в тот же день был задержан по факту мошенничества.
В его отношении не возбуждено ни политизированной статьи, ни статьи о терроризме, в отличие от остальных.
Тон собеседников, назовем это деликатно, был очень тихий, еле слышный. Они сказали, что не вправе сейчас нам предоставить то, что мы просим. Учитывая то, что все мы – иностранные граждане.
«Вам надо обратиться в Министерство иностранных дел с письмом, такой у нас порядок. Если МИД посчитает это возможным, они направят нам соответствующее письмо», – проинформировали нас. На этом мы попрощались.
Как только мы выехали оттуда, оказались под наблюдением.
К своей беде, нас встретила Хосият Ёрова – родная сестра задержанного адвоката, который является защитником большинства лиц, проходящих по делу о запрещенной партии. Так получилось, что у них семья юристов.
Мы ее спросили, зачем она за нами подъехала? Мы на такси туда приезжали. Она ответила: «Все равно за мной следят, видят каждый шаг, звонят. Все знают, что вы здесь, мне терять нечего». И отвезла нас пообедать. Мы за столом пообщались немножко с ней, потом она нас отвезла в отель, где мы остановились. И уехала. Обещала что-то узнать о брате и вечером вернуться. Но не вернулась. Нам сообщили, что ее тоже арестовали.
На следующий день без какого-либо сопровождения мы поехали с письмом в Министерство иностранных дел. Там охране, сотрудникам мы сказали, что бросить письмо в ящик не можем. После чего подошла сотрудница из общей канцелярии. Я настоял, чтобы в нашей копии письма для Генпрокуратуры расписались и передал это письмо турецким коллегам. Оно оказалось спасительным для них, так как они были задержаны после того, как я улетел в Россию. Более семи часов мои коллеги находились без связи.
Как выяснилось, 20 человек из спецслужб ворвались на территорию отеля, казалось бы, непреступного. И забрав все их вещи, включая телефоны, сказали: «Вы должны поехать на наших машинах туда, куда вас повезут».
Отмечу, что это было сказано соблюдающим исламские традиции женщинам, покрытым, закутанным. Удивительно, что в Таджикистане пытались их закрыть в свои машины и куда-то увезти.
МВД пыталось опровергнуть эту информацию, хотя опровергать тут нечего. Я верю своим коллегам, которые мне после инцидента обо всем рассказали.
Оказалось, когда я им позвонил и поставил на всякий случай в известность, что меня могут задержать и отвезти в любые инсинуации, что угодно подбросить и так далее, в этот момент, их обыскивали в отеле, поэтому они не могли спокойно поговорить.
Что касается меня, тоже без происшествий не обошлось. Перед посадкой на самолет у меня забрали паспорт, все проверили, хотя проверять там было нечего, я прошел таможню. Задали вопрос, где я остановился, хотя у меня с собой была миграционная карта.
Позже выяснилось, что в дело вмешался непосредственно премьер-министр Турции Ахмет Давутоглу, в Турции была поднята шумиха. Им показали письмо, которое мы составили для МИД РТ. И через определенное время все были отпущены. В такой атмосфере прошел наш визит в Таджикистан.
К слову, до отъезда из Таджикистана меня пригласили на местное радио «Свобода», где мне прямо в эфире задавали странные вопросы: а вы не опасаетесь, что вас арестуют? а когда вы уезжаете, будете ли вы завтра здесь? а ночью? В общем, там такая ситуация, что и журналистам особо, я так понял, доверять нельзя. Открываться нельзя никому. Я сказал, что завтра буду здесь, а сам взял такси и уехал в аэропорт.
Но тем не менее инцидента было не избежать.
Если говорить об ожиданиях, мы ждем ответа из таджикистанского МИДа.
Если нам дадут ответ и согласие, то, конечно, несмотря ни на что, мы вернемся туда, чтобы выполнить то, ради чего мы приезжали.
Мы хотели бы получить постановление о предъявлении обвинения, решение суда об избрании меры пресечения, чтобы понять совокупность тех статей, которые предъявлены задержанным. За организацию преступного сообщества, по статье 187, в Таджикистане грозит до 27 лет лишения свободы. За убийство, по статье 104, – до 20 лет или смертная казнь. В любом случае даже одной из этих статей хватит, чтобы человека больше никто никогда не увидел.
Ничья вина пока не доказана, суда еще не было, все ждали дежурного адвоката, потому что все частные адвокаты задержаны. И задерживают их не за участие в запрещенной политической партии, а за выдуманные мошенничества. Мошенником можно назвать сегодня любого человека: и госслужащего, и политика. Но все зависит от того, кто должность занимает, в чьих руках власть.
Очень жаль, что так завершилась поездка в Таджикистан. Но, главное, было положено начало.
Она показала, насколько живут в страхе люди, которые предъявляют обвинения. Значит, устойчивость этого обвинения у них самих вызывает сомнения. Они не уверены в том, что они все делают правильно. Иначе никаких трудностей бы не было.
Таким поведением они усугубляют положение. Еще больший интерес подогревают к ситуации, которая сложилась.
Источник: КАВПОЛИТ
Территория беззакония: "Как aдвокаты пошли ПИВТ защищать"
Как уже сообщалось ранее на нашем портале, журналистам ресурса Payom.Net удалось побеседовать в Стамбуле с турецкими адвокатами, вернувшимися из поездки в Душанбе. С первой частью этого интервью можно ознакомиться по этой ссылке. Приводим нижепродолжение интервью с двумя турецкими адвокатами: Гулден Сонмез – член правления турецкой коллегии адвокатов и Амина Елдерим – член международной коллегии адвокатов.
Как сообщили женщины, когда они прибыли в Душанбе им начали поступать звонки от многих журналистов, которые хотели бы встретиться. Некоторые из них просили нас приехать к ним в офис, потому что если они приедут к нам, у них могу быть из-за этого проблемы. Однако у нас не было возможности отложить свои дела и разъезжать по другим местам, поэтому мы воздержались от таких поездок. Однако некоторые из журналистов, которым все-таки удалось с нами встретиться, разговаривали с большой осторожностью, в их словах и речи чувствовался страх. Их можно было понять, с одной стороны им хотелось написать материал в своих изданиях и оповестить общество о важном событии, с другой стороны они могли быть подвергнуты преследованиям за это.
К сожалению, страх чувствовался не только со стороны журналистов. Когда мы приехали домой к политзаключенным, страх чувствовался и со стороны их родных. С одной стороны им хотелось рассказать нам об их преследованиях и притеснениях, с другой стороны их сдерживал от этого страх и ужас. Каждый раз, когда кто-то из их родных говорил что-то «лишнее», как казалось другим, те менялись в лице и моментально его останавливали. Мы чувствовали, как на домочадцев политзаключенных, помимо горести разлуки с родными, взвалился груз страха, преследований, притеснений и давления. Кто-то их очень сильно напугал, до такой степени, что они не могут общаться ни с журналистами, ни с правозащитниками.
Даже в прокуратуре, когда сотрудники узнали о цели нашего визита, страхом веяло и от них. Они были удивлены тем, что мы решились приехать защищать «террористов». Когда мы отправились в министерство иностранных дел, чтобы сдать документ, там уже знали, что мы из Турции и нас очень хорошо встретили – обстановка была очень теплая и дружественная. Однако, когда там ознакомились с документом и прочитали там имена Зарафо Рахмони и Бузургмехра Ёрова, и их охватил страх. От нас все старались отстраниться, никто не хотел иметь с нами дела и все всячески старались от нас отвязаться.
Когда Дагир Хасавов проявил настойчивость, и все поняли, что мы никуда не уйдем, пока у нас не примут документ, один из сотрудников принял его. Он написал свое имя в месте подтверждения о приемке документа. Дагир Хасавов сказал, что там должна быть и фамилия, и только после длительных препирательств сотрудник вписал свою фамилию. Мы заметили, что когда он писал свою фамилию, у него дрожала рука. Кроме того, мы обратили внимание и на то, что кто бы к нам не приближался, все озирались вокруг, как будто убеждаясь в том, что за ними никто не наблюдает. Женщины отметили, что с момента посещения ими прокуратуры, они постоянно чувствовали, что за ними кто-то следует и наблюдает.
Сотрудники гостиницы, которые на следующий день узнали, кто мы и зачем приехали, начали усиленно воздерживаться от общения с нами. Когда за нами приехали сотрудники безопасности (Паём.net: о задержании адвокатов читайте подробнее в одной из следующих публикаций), все сотрудники или покинули гостиницу или куда-то попрятались – их вообще не было видно.
В целом вокруг ПИВТ в Душанбе создана такая обстановка, что никто даже заикнуться не может об этой партии. А на примере задержания Джамшеда и Хосият стало понятно, что если кто и посмеет упомянуть о них, то будет либо арестован, либо просто исчезнет.