Встречался ли имам Абу Ханифа с сахабами?
Сподвижники (да будет Аллах ими доволен), которых застал Абу Ханифа
Имам Абу Ма’шар ‘Абдуль Карим ибн ‘Абдус-Самад ат-Табари аль-Мукри аш-Шафи’и составил небольшой труд, в котором он собрал имена сподвижников Посланника Аллаха(да благословит его Аллах и приветствует), от которых Абу Ханифа приводит хадисы. Он пишет в этой книге:
«Абу Ханифа сказал: «Я встречался с семью сподвижниками Посланника Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует), и это:
1. Анас ибн Малик.
2. ‘Абдулла ибн Джуз аз-Забиди.
3. Джабир ибн ‘Абдуллах.
4. Ма’киль ибн Ясар.
5. Василя ибн аль-Аска’.
6. ‘Аиша бинт ‘Умар.
7. ‘Абдуллах ибн Анис (да будет Аллах ими всеми доволен)».
После этого он приводит три хадиса, которые он передает от Анаса, один хадис от ибн Джуза, два хадиса от Васили, один от Джабира, один от ‘Абдуллаха ибн Аниса.
Хадисы же, которые приводит имам Абу Ма’шар, все не соответствуют данной цепочке. Но Хамза ас-Сахми говорил: «Я слышал, как имам ад-Даракутни говорил: «Абу Ханифа не встречался ни с кем из сахабов, кроме Анаса. Он видел его, но не слышал от него (хадисы)»».
А аль-Хатыб сказал: «Нет подтверждения, что Абу Ханифа слышал (хадисы) от Анаса».
Также я ознакомился с фетвой шейха Валийуддина аль-‘Ираки, которую он издал в ответ на вопрос: «Передает ли Абу Ханифа хадисы от сподвижников Пророка (да благословит его Аллах и приветствует) и считается ли он табиином или нет?» На это шейх ответил: «Нет достоверного источника, доказывающего, что он передает хадисы от кого-либо из сахабов, однако он видел Анаса ибн Малика. И те (ученые), которые в определении слова «таби’ин» ограничивается лишь условием видения сподвижника, включают Абу Ханифу в число табиʼинов. А те, кто не ограничивается этим условием, не включают его в число таби’инов».
Этот же вопрос был задан хафизу ибн Хаджару, на что он ответил: «Абу Ханифа застал при жизни группу сподвижников, ведь он родился в Куфе в 80-м году по хиджре. В то время там находились такие сподвижники, как ‘Абдуллах ибн Абу Ауфа. Общеизвестно, что он умер позднее. В Басре в это время находился Анас ибн Малик, который умер в 90-м году или чуть позже. Ибн Са’д, автор книги «ат-Табакат» приводит с приемлемым иснадом, что Абу Ханифа видел Анаса и что другие сподвижники, помимо Анаса, в это время еще были живы в других городах. Некоторые ученые также составляли небольшие труды относительно хадисов, которые Абу Ханифа приводил от сподвижников, но цепочки передач этих хадисов не лишены слабости. Поэтому основой в том, что Абу Ханифа застал живых сподвижников, будут считаться слова Са’да из книге «ат-Табакат», что мы привели чуть выше, о том, что Абу Ханифа видел некоторых сподвижников».
Из вышеупомянутого следует, что Абу Ханифа относится к поколению таби’инов. И этим он отличается от своих современников, таких как аль-Ауза’и в Шаме, Хаммад ибн Зейд и Хаммад ибн Саляма в Басре, Суфьян ас-Саури в Куфе, имам Малик в Медине, Муслим ибн Халид аз-Зинджи в Мекке, аль-Лейс ибн Са’д в Египте. А Аллах знает лучше». Конец слов Ибн Хаджара.
В итоге хафиз ибн Хаджар и другие ученые вынесли решение о слабости и недостоверности цепочек этих хадисов. Вместе с этим они не назвали их ложными (батыль) или выдуманными, а значит, нет ничего страшного в приведении этих хадисов, ведь ученые допускают передачу слабых хадисов. Поэтому даже эти слабые хадисы называются у них «приведенными» (переданными).
Так давайте же приведем эти хадисы и поговорим о каждом из них по отдельности.
Имам Абу Ма’шар пишет: «Нам поведал факих и проповедник ‘Абдуллах аль-Хусейн ибн Мухаммад ибн Мансур, сказав: нам рассказал аль-Кады Абу Ибрахим Ахмад ибн аль-Хасан, сказав: нам рассказал Абу Бакр Мухаммад ибн Ахмад ибн Мухаммад ибн Хамдан аль-Ханафи, сказав: нам рассказал Абу Са’д Исма’иль ибн ‘Али ас-Самман сказав: нам рассказал Абуль Хусейн ибн Ахмад ибн Мухаммад ибн Махмуд аль-Баззар, сказав: нам рассказал Абу Са’ид аль-Хусейн ибн Ахмад ибн Мухаммад ибн аль-Мубарак, сказав: нам рассказал Абуль ‘Аббас Ахмад ибн Мухаммад ибн ас-Сальт ибн аль-Мугалляс аль-Хаммани, сказав: нам рассказал аль-Кады Бишр ибн аль-Валид от Абу Юсуфа от Абу Ханифы, что он сказал:
«Я слышал, как Анас ибн Малик (да будет доволен им Аллах) говорил: я слышал, как Посланник Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует) говорил: «Получение знаний – обязанность каждого мусульманина».
По этой же цепочке передаются слова Анаса: «Я слышал, как Посланник Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует) говорил: «Указывающий на благое подобен тому, кто его совершает»».
По этой же цепочке передаются слова Анаса: «Я слышал, как Посланник Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует) говорил: «Поистине, Аллах любит того, кто спасает попавшего в беду»».
Я (имам ас-Суюты) говорю: Ахмад ибн аль-Мугалляс – отвергнутый передатчик. Текст же первого хадиса известен, и имам ан-Навави в «Фатава» пишет: «Этот хадис слабый, несмотря на то что его смысл правильный».
Хафиз Джамалуддин аль-Миззи сказал: «Этот хадис приведен с иснадом, который достигает уровня хасан».
Я (ас-Суюты) говорю: По моему мнению, он достигает уровня сахих, потому что я обнаружил около пятидесяти путей передачи этого хадиса. Я собрал их все в одной небольшой книге.
Текст второго хадиса достоверный, он передается группой сподвижников, и основа его имеется в достоверном сборнике имама Муслима, который приводит его от Абу Мас’уда в следующем варианте:
«Тому, кто укажет на благое, будет дана награда, равная награде того, кто совершает его».
Текст третьего хадиса также достоверен, он передается от группы сахабов, и ад-Дыйа аль-Макдиси счел его достоверным в «Мухтара» от Бурайды.
После этого Абу Ма’шар говорит: «Нам поведал Абу ‘Абдулла, сказав: нам рассказал Ибрахим и сказал: нам рассказал Абу Бакр аль-Ханафи и сказал: нам рассказал Абу Са’ид аль-Хусейн ибн Ахмад ибн аль-Хусейн аль-Басри и сказал: нам рассказал Ахмад ибн Абдулла ибн Харам и сказал: нам рассказал аль-Музаффар ибн Манхал и сказал: нам рассказал Муса ибн ‘Иса ибн аль-Мунзир аль-Химсы и сказал: нам рассказал мой отец и сказал: нам рассказал Исма’иль ибн ‘Аййаш от Абу Ханифы от Уасиля ибн аль-Аска’а, что Посланник Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует) сказал: «Оставь то, что вызывает у тебя сомнение и бери то, что не вызывает его у тебя».
По такой же цепочке передаются от Уасиля ибн аль-Аска’а, от Пророка (да благословит его Аллах и приветствует) слова: «Не проявляй злорадства по отношению к своему брату, потому что Аллах может избавить от беды его и испытать ею тебя».
Текст первого хадиса достоверный, его передает группа сахабов, и ат-Тирмизи, Ибн Хиббан, аль-Хаким и ад-Дыйа сочли этот хадис достоверным в варианте от аль-Хасана ибн ’Али ибн Абу Талиба (да будет доволен им Аллах).
Второй хадис привел ат-Тирмизи, посчитав его «хорошим» с другим иснадом от Уасиля. Также подтверждение этому хадису имеется в хадисе ибн 'Аббаса.
Далее Абу Ма’шар говорит: «Нам поведал Абу Юсуф 'Абдулла, сказав: нам рассказал Абу Ибрахим и сказал: нам рассказал Абу Бакр аль-Ханафи и сказал: нам рассказал Абу Са’д ас-Самман и сказал: нам рассказал Абу 'Али аль-Хасан ибн 'Али ибн Мухаммад ибн Исхак аль-Йамани и сказал: нам рассказал Абуль Хасан 'Али ибн Бабауейхи аль-Асуари сказал: нам рассказал Абу Дауд ат-Тайалуси от Абу Ханифы, что он сказал: «Я родился в восьмидесятом году, а 'Абдуллах ибн Унайс прибыл в Куфу в девяносто четвертом году, и я видел и слышал его, тогда мне было четырнадцать лет. Я слышал, как он сказал: Посланник Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует) сказал: «Твоя любовь к какой либо вещи ослепляет и оглушает». Этот хадис привел Абу Дауд в своем сборнике «ас-Сунан» от Абу ад-Дарды.
Единственное, что может вызвать затруднение в этом вопросе это то, что известный сподвижник 'Абдулла ибн Унейс аль-Джухани умер в 54 году, то есть задолго до рождения Абу Ханифы.
Однако сподвижников Посланника Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует) с именем ’Абдуллах ибн Унейс пятеро. И, возможно, тот, от которого передает Абу Ханифа – другой, не тот известный сподвижник 'Абдуллах ибн Унейс аль-Джухани.
Далее Абу Ма’шар говорит: «Нам поведал Абу 'Абдулла, сказав: нам рассказал Абу Ибрахим и сказал: нам рассказал Абу Бакр аль-Ханафи и сказал: нам рассказал Абу Са’д ас-Самман и сказал: нам рассказал Мухаммад ибн Муса и сказал: нам рассказал Мухаммад ибн 'Аййаш аль-Джулуди от ат-Тамтам Яхья ибн аль-Касима от Абу Ханифы: я слышал что 'Абдулла ибн Абу Ауфа говорил: я слышал, как Посланник Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует) говорил: «Тот, кто построит (или будет способствовать постройке) ради Аллаха мечеть, равную по размеру хотя бы гнезду рябка, Аллах построит ему дом в Раю». Текст этого хадиса достоверный, более того, он мутаватир.
После этого по такой же цепочке он передает от Абу Са’да ас-Саммана, который сказал: «Нам рассказал Абу Мухаммад 'Абдуллах ибн Касир ар-Рази и сказал: нам рассказал 'Абдур Рахман ибн Абу Хатим ар-Рази и сказал: нам рассказал 'Аббас ибн Мухаммад ад-Даури и сказал: нам рассказал Яхья ибн Ма’ин от Абу Ханифы, что он слышал, как 'Аиша бинт Умар (радыаллаху 'анха) говорила: Посланник Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует) сказал: «Самая многочисленная армия Аллаха на земле – это саранча, я не ем ее, но и не запрещаю»».
Текст этого хадиса достоверный, его привел Абу Дауд от Салмана. Ад-Дыйа аль-Макдиси тоже счел его достоверным в «аль-Мухтара».
Нуман ибн Сабит, больше известный как Абу-Ханифа (699–767 гг.), является одним из известных и влиятельных факихов в истории Ислама. Его имя часто сопровождается почетным титулом «аль-Имам аль-Азам» («Величайший предстоятель»). По каким причинам так прозвали Абу-Ханифу? – рассуждения на этот счет и составили основу для настоящей статьи.
— Формальным поводом для этого могло послужить то обстоятельство, что Абу-Ханифа был самым старшим среди всех имамов – основателей суннитских мазхабов. Так, Малик ибн Анас родился в 713 г., а умер в 795 г. Имам Мухаммад аш-Шафии родился в год смерти Абу-Ханифы, а Ахмад ибн Ханбал – только в 780 г.
— Из всех этих имамов только Абу-Ханифа мог встречаться со сподвижниками Пророка Мухаммада (мир ему и благословение Всевышнего), хотя этот факт является предметом для дискуссий. Подобный вопрос для почитателей религиозного авторитета тех времен имел принципиальное значение. Дело в том, что с течением времени среди мусульман утвердилась идея богоизбранности двух поколений: сахабов и табиинов. В результате формализации данных понятий к сподвижникам стали относить всех людей, которые, будучи мусульманами, хотя бы раз в своей жизни видели Пророка Мухаммада, а к табиинам – тех, кто также, будучи мусульманами, видели и слышали хотя бы одного сподвижника. При этом было особенно важно не просто увидеть сахаба, но и получить от него хранимое им знание религиозного предания (хадис).
Признание ученого представителем поколения табиинов значительно повышало его религиозный авторитет. Вопросу о «преемничестве» Абу-Ханифы уделялось особое внимание еще и потому, что никто из виднейших факихов того времени (аль-Аузаи1, Суфьян ас-Саури2, Ляйс ибн Сад3, Малик ибн Анас и др.) не мог претендовать на подобный ранг.
Однако сложность заключается в том, что Абу-Ханифа родился хоть и раньше многих известных факихов, но все же довольно поздно для того, чтобы стать полноценным «преемником» сподвижников Пророка. К моменту, когда Абу-Ханифа начал более или менее осознанно воспринимать окружающую действительность, дожили лишь немногие из числа сахабов, – кто видел Пророка в таком же юном возрасте.
Биографы ученого склоняются к тому, что в детстве он видел Анаса ибн Малика4. Но они спорят о том, слышал ли Абу-Ханифа из уст Анаса изречения Пророка. Не исключено также, что из числа сахабов будущий имам встретил Абу-Туфайля Амира ибн Василя.
Однако Абу-Ханифа, формально подпадая под статус «преемника», в этом качестве для религиозной науки Ислама не представлял никакого интереса, так как в рамках мусульманской традиции ценность поколения табиинов заключалась, прежде всего, в том, что они сохранили для будущих потомков хадисы от Пророка Мухаммада (Мир ему и благословения Аллаха). Стало быть, данные встречи возвышали религиозный авторитет Абу-Ханифы не как ученого, а лишь как человека, ибо благодаря ним он подпадал под благовествующий о табиинах аят Корана и соответствующие хадисы Пророка. Вместе с тем, сам Абу-Ханифа не без оснований считал, что уровень его познаний вполне соответствует знаниям табиинов. «Если имеется хадис от Божьего Посланника, – говорил он о своем научном методе, – то мы безоговорочно принимаем его. Если имеется несколько мнений сахабов, то мы выбираем между ними. Если же решение дано табиинами, то мы соперничаем с ними», ибо «они и мы – [обычные] люди» – добавлял ученый.
— Кроме того, Абу-Ханифа является первым богословом, разработавшим систему мусульманского права, которое, основываясь на законах Корана и Сунны, отвечало бы требованиям повседневной жизни. Для этого применялось глубокое логическое обоснование правовых источников, к которым приравнивались согласованное мнение религиозных авторитетов по какому-либо вопросу, и суждение по аналогии с Кораном и Сунной. При оглашении своего решения по какому-нибудь спорному или неясному вопросу, Абу-Ханифа не просто буквалистски подходил к источнику (аяту, или чаще – хадису), но выстраивал доводы истихсана5 (естественно, не входя в противоречие с принципами Ислама), таким образом доведя до совершенства технику рай6, впервые широко примененную одним из сподвижников Пророка Ибн Масудом.7
Собственно, именно по этой причине имам аш-Шафии сказал, что «мусульмане обязаны Абу-Ханифе достижениями в разработке фикха». Ведь до Абу-Ханифы такой науки, как фикх, не было вовсе.
— И все же формальные причины возвеличивания Абу-Ханифы лишь поверхностно объясняют этот его статус «Величайшего предстоятеля», который так полюбился всем многочисленным приверженцам ханафитской правовой школы. Более глубинными причинами следует считать масштабность фигуры имама, его выдающуюся неординарность и величайшие интеллектуальные способности.
Начнем с последнего. Сила логики у Абу-Ханифы была просто легендарной. Когда аш-Шафии спросил Малика ибн Анаса о кыясе Величайшего имама, тот ответил: «Если бы он заговорил с тобой об этой стене, доказывая, что она из золота, то он нашел бы аргументы». Следует отметить, что под кыясом тогда понимался не только технический юридический термин, обозначающий определенный правовой метод, но и рационализм в широком смысле этого слова, элементарная человеческая логика.
Хотя рационализм воспринимался традиционалистами как вторжение человеческого начала в богоданную религию и потому сурово осуждался, по Абу-Ханифе, кыяс имел ограниченную сферу применения в вопросах богослужебного и уголовного права. В целом методы Абу-Ханифы делали его мазхаб максимально приближенным к реалиям жизни. Из всех имамов – основателей мазхабов, только Абу-Ханифа жил и действовал в эпоху, когда еще не существовало как таковой ильм аль-хадис – науки о хадисах: собирание хадисов впервые началось по приказу халифа Умара II8. У Величайшего Имама просто-напросто не существовало под рукой базы для развития фикха на основе дальнейших достижений хадисоведения, и тем не менее он сделал невозможное: разработал методику истихсана и кыяса. Имам призывал юристов исходить из общих принципов благоразумия и справедливости – «предпочитать лучшее» (истихсан), хотя это не всегда было просто.
— На высочайшую набожность. Абу-Ханифы наложились особые человеческие качества. Так, хотя Абу-Ханифа давно обогнал своего учителя муфтия Куфы Хаммада ибн Абу-Сулеймана (через десять лет упорного обучения Абу-Ханифа осознал себя самостоятельным муджтахидом9 и захотел отделиться от своего учителя), в итоге он отказался от своего намерения. «Однажды вечером я решил, что так и поступлю, но, войдя в мечеть и увидев его [Хаммада], понял, что негоже оставлять его, подошел и сел вместе с ним», – говорил он. На занятиях Абу-Ханифа давно уже вступал в споры с Хаммадом, аргументированно отстаивал свою точку зрения так, что учителю нечем было ответить – и все же он до самой смерти Хаммада не покинул его, и еще восемь (!) лет провел в тени того, о ком вспоминают лишь в связи с самим Величайшим предстоятелем. Однако сам Абу-Ханифа отпустил своего ученика Абу-Юсуфа (731-798 гг.), когда почувствовал, что тот достиг по своим знаниям уровня, сопоставимого с уровнем своего учителя.
— Другой пример его отношения к жизни – это отказ Абу-Ханифы от престижного поста кадия новой столицы Халифата Багдада. Будучи самым авторитетным факихом Ирака, Абу-Ханифа решительно отверг предложение халифа аль-Мансура занять официальный пост в государственной системе. Личная независимость, самостоятельность, возможность высказывать нелицеприятные, но объективные оценки были ему дороже и престижного места, и даже, как оказалось, самой жизни. В отместку халиф приказал заточить его в тюрьму и высечь, несмотря на его возраст и высочайший авторитет (вскоре после экзекуций аль-Имам аль-Азам скончался). Но ни «пряником», ни кнутом халифу не удалось сломить волю Абу-Ханифы. Эту решительную позицию никогда не противопоставляют жизненному пути его ученика Абу-Юсуфа, который не только не отказался от поста кадия, но и стал впервые в истории Ислама главным судьей Халифата, с правом назначать судей на местах и принимать аппеляции. Это обстоятельство сделало на практике ханафитский толк государственной доктриной. Таков парадокс истории: Абу-Ханифа бежал и погиб от государства, которое позднее будет его именем освящать свои решения. Однако такое противопоставление было бы неестественным и неправильным по всем пунктам: сменился правитель, значительно смягчилась политика в отношении оппозиционных движений, в целом изменились отношения государства с обществом. Абу-Юсуфу удалось не только завершить правовые разработки своего учителя, но и сделать ханафитскую школу наиболее распространенной по всему Халифату. И все же эти различия жизненного пути Абу-Ханифы и Абу-Юсуфа всегда перед глазами: ученик, обласканный милостями от правителей и обладающий одним из высочайших официальных титулов в государственной системе, сам по себе выдающийся богослов, так и не смог затмить Учителя ни в Исламском богословии, ни в плане культуры почитания улемов10, ни в народной памяти. «Ты устремишься к мирскому, – предсказывал Абу-Ханифа судьбу своего ученика, – а оно устремится к тебе».
— Кстати, веской причиной того, почему именно Абу-Ханифа и лишь он один достоин титула «аль-Имам аль-Азам», можно считать наличие у него учеников, достигших степени муджтахид-мутлак11 (то есть имели право самостоятельно выносить фетвы по любым вопросам шариата и шли по своему уровню вровень с имамами-основателями мазхабов). Ни Малик ибн Анас, ни Мухаммад аш-Шафии, ни Ахмад ибн Ханбал не оставили после себя таких великих последователей, как ученики Абу-Ханифы – Абу-Юсуф, Мухаммад аш-Шайбани (749 – ок. 804 гг.) и Зуфар ибн аль-Хузайль (732 – 774 гг.). «Наших учеников, – говорил Абу-Ханифа, – тридцать шесть. Из них двадцать восемь способны к судейству, шесть способны к вынесению фетв и двое будут воспитывать судей и муфтиев», указав при этом на Абу-Юсуфа и Зуфара. На занятиях «Зуфар сидел напротив Абу-Ханифы, а Абу-Юсуф рядом с ним»: первый был лучшим учеником имама, в то время как последний – его правой рукой.
Все они по праву могут считаться основными разработчиками ханафитской школы. Когда имама аш-Шафии спросили о факихах Ирака, он ответил: «Абу-Ханифа – их имам. Абу-Юсуф – наиболее следующий за хадисами. Мухаммад ибн Аль-Хасан [аш-Шайбани] – наиболее разбирающийся в правовых казусах. Зуфар – наиболее проницателен в кыясе».
Зуфар, последовав примеру Абу-Ханифы, несколько раз отказался занять пост кадия, и предпочел преподавание, чем и занимался до самой своей смерти в молодом возрасте в Басре.
Учениками Абу-Юсуфа были тот же аш-Шайбани и Ахмад ибн Ханбал; его взгляды оказали большое влияние на Мухаммада аш-Шафии. Перу Абу-Юсуфа принадлежит целый ряд работ по фикху, в том числе знаменитый труд «Китаб аль-харадж». Кстати, в этой работе содержится около 550 хадисов, приводя которые автор ссылается на довольно широкий круг лиц-информаторов, и первым в этом списке стоит Абу-Ханифа – хотя с его слов передано всего лишь 6% хадисов.
Аш-Шайбани, учившийся также и у Малика ибн Анаса, последние 8 лет жизни был кадием новой столицы Халифата Ракки при халифе Харуне ар-Рашиде. Он считается первым систематизатором мусульманского права, ему принадлежит несколько крупных трудов по фикху. Он является составителем и комментатором одной из редакций труда Малика ибн Анаса «Муватта». Среди самых известных его учеников – Мухаммад аш-Шафии.
— Абу-Ханифа – единственный неараб из числа имамов-основателей мазхабов. Он принадлежал к мавали – персам, принявшим Ислам. В эпоху Омейядов ограниченность правового статуса мавали усугублялась унижениями и оскорблениями со стороны более полноценных членов общества. Чистокровные арабы относились к мусульманам-инородцам свысока, издевались над нечистым выговором, иными привычками в быту, порой, под страхом смертной казни запрещали родниться с ними. Арабы не упускали возможности подчеркнуть свое «превосходство», забывая порой, что сами они были потомками неграмотных и неотесанных бедуинов. Поэтому, когда спустя время один из патронов Абу-Ханифы напомнит ему, что тот всего лишь его мавла, тот, вспылив, ответит: «Клянусь Богом! Я более благородных кровей, чем ты!».
Унижения выходцев из Ирана встречались повсеместно. И, тем не менее, именно происхождение из числа мавали будет способствовать в дальнейшем становлению Абу-Ханифы в качестве мусульманского ученого. В ту эпоху многие персы были отмечены печатью мусульманской науки и знания. Причина тому кроется в том, что их униженное положение, препятствия продвижению по социальной лестнице оставляли порой единственный путь для самореализации – религиозную науку, где единственным критерием, вне зависимости от происхождения, была степень и глубина образованности. Несмотря на трудности усвоения тонкостей арабского языка и невзирая на насмешки арабов, мавали уверенно входили в первые ряды знатоков Корана и Сунны. Выходцы из Ирана составили авангард религиозной науки в целом, и мусульманского фикха в частности. Именно из их большинства сложился основной корпус знатоков шариата в разных концах Халифата.
— Абу-Ханифе, в отличие от других имамов – основателей мазхабов, довелось выносить свои правовые решения в «эпоху перемен» – в период смены династий, сопровождавшегося разрушительной гражданской войной, многочисленными оппозиционными движениями, глобальной смутой (в начале 740-х гг. произошло вооруженное выступление против власти Омейядов шиитов-зайдитов, затем в 740-750-х гг. движение Аббасидов начало свое триумфальное шествие по восточным районам Халифата, завершившись переворотом и гонениями на сторонников прежней власти). Все это повлияло и на идеологию, и на методы правовых решений Абу-Ханифы, превратив в итоге его мазхаб в самый толерантный среди всех правовых школ в Исламе.
— Утверждение о наибольшей толерантности ханафитской школы основано на совокупности целого ряда фактов, прежде всего, на рациональности подходов Абу-Ханифы и его учеников к вопросам фикха. Обычно склонность факихов Ирака к рационализму объясняют разными объективными причинами: иной социокультурной средой, не имеющей прецедентов в Коране и Сунне, и потому вынуждавшей обращаться к разуму, как единственно возможному в новых условиях источнику знания; отдаленностью региона от родины Ислама – Мекки и Медины, где проживала основная часть носителей религиозного предания и т.д. Действительно, если имам Малик ибн Анас ежедневно, ежечасно имел возможность общаться с «ахль аль-Мадина» – традиционно набожными жителями Медины, хранителями традиций города Пророка, то у Абу-Ханифы такой возможности не было и в помине. Более того, как уже было сказано выше, Имам аль-Азам был лишен инструментария, которым пользовались все дальнейшие имамы-муджтахиды – науки о достоверности хадисов, и даже самих сборников хадисов.
И все же, во многом соглашаясь с традиционными аргументами, следует отметить, что характер куфийской школы был также предопределен и субъективным фактором: личностью ее основателя Ибн Масуда и тем влиянием, которое оказал на него халиф Умар ибн аль-Хаттаб, поручивший ему вести в этом городе религиозное просвещение. Дело в том, что, согласно источникам, «Умар очень сильно порицал тех, кто много рассказывал хадисов». Поэтому, напутствуя своих посланцев в Куфу, и в первую очередь Ибн Масуда, он говорил: «Вы отправляетесь к жителям селения, для которых звучание Корана – как жужжание пчел, так не отталкивайте же их хадисами и не отвлекайте их [ими]! Обнажайте Коран и поменьше рассказывайте повествований от Божьего Посланника, да благословит его Бог и да приветствует!». Разумеется, Умар запрещал не хадисы, а несанкционированное хадисотворчество. Он, как великий государственный деятель Ислама, многие годы выстраивавший «вертикаль власти», отчетливо понимал, что без единой, слаженной законодательной системы – которая невозможна в ситуации, когда почти каждый самочинно предается общеобязательному правотворчеству (чем и является по сути изложение хадисов), – устои государства будут подтачиваться и оно в итоге рухнет. История показала, что Умар был абсолютно прав. Поняв, какою силою обладает авторитет Пророка в мусульманском сообществе, различные политические группировки не чурались в дальнейшем сочинять подложные хадисы, отражающие их интересы, и ввергли Халифат в пучину разногласий и смут, от которых мусульманская умма не может оправиться до сих пор. Если факт проводимой Умаром политики действительно имел место, то становится понятным, почему Ибн Масуд, знавший и в течение жизни передавший достаточно много хадисов, заложил во время своей командировки в Куфе совершенно иную, рационалистическую, школу, противоположную хадисоведческому ригоризму. «Знание – не во множестве хадисов, – пояснял он, – но в богобоязненности». Это и следует учитывать, когда речь заходит о научной парадигме Величайшего предстоятеля, ведь Абу-Ханифа испытал на себе влияние метода Ибн Масуда и куфийской школы в целом, характеризующихся малым использованием хадисов, анализом правовых казусов и комментированием нормативных положений.
— Помимо общей рациональности, на толерантность ханафитского мазхаба повлияло и еще одно, более конкретное обстоятельство – это известное положение учения ханафитов о признании вторичности действий (амаль) по отношению к словесному признанию (аль-икрар би-ль-лисан) и подтверждению сердцем (ат-тасдик би-ль-кальб). Абу-Ханифа и его ученики рассматривают словесное признание и подтверждение сердцем веры в Аллаха и в остальные столпы веры достаточными основаниями для того, чтобы считать человека верующим мусульманином. Это важнейшее положение ханафитской акиды является ключевым с точки зрения обоснования толерантности и рациональности этой школы. Исторически данное положение появилось как раз в силу тех обстоятельств, которые мы рассматривали выше – наличие многочисленных враждебных правительству группировок, использовавших сектантские воззрения для обоснования своей богоизбранности, способствовало расколам в мусульманской умме. Абу-Ханифа лично сталкивался с сектантами – например, в 745 г., когда в Куфу вторглась группа хариджитов, главных его богословских оппонентов. Пуританство в сочетании с религиозной риторикой позволило им найти широкий отклик в нижних социальных слоях тогдашнего общества. Беспощадные к своим оппонентам-врагам, хариджиты провозгласили идею религиозного убийства – истирад. По их учению, каждый мусульманин-«великогрешник» признавался неверным (такфир12), ставился вне закона и подлежал убиению. На практике же «великогрешниками» в глазах хариджитов становились их политические оппоненты, каждый, кто не примкнул к их течению.
— Противостояние идеологии хариджизма, как орудию раздора, стало для Абу-Ханифы делом всей жизни. Желая лишить хариджитов богословских аргументов, Абу-Ханифа взял на вооружение идею ирджа13 – оставления наших разногласий на суд Всевышнего – что исключает возможность взаимных обвинений в неверии.
В наши дни эти главные принципы ханафитской школы позволяет рассматривать миллионы людей – абхазов, адыгейцев, азербайджанцев, башкир, дагестанцев, ингушей, кабардинцев, казахов, каракалпаков, карачаевцев, киргизов, ногайцев, осетин, таджиков, татар, туркмен, узбеков, чеченцев, черкесов и др. – которые лишены знаний об Исламе и далеко не всегда соблюдают все положенные религиозно-обрядовые предписания, в качестве именно верующих (муминун) мусульман. Поскольку милость Аллаха распространяется на всех мусульман, тем самым, по представлениям ханафитов, каждый заявивший о своем Исламе и принявший эту религию в своем сердце, даже будучи грешником или не выполняющим обязательные предписания Ислама, имеет право на довольство Всевышнего, на принадлежность к умме, на приобщение к Корану – в отличие от мнений других мазхабов. Нигде более, ни в одной другой правовой Исламской школе не найти более раскрытых врат для миллионов людей, лишь формально приобщенных к Исламу. С философской точки зрения именно Абу-Ханифа, в отличие от Малика, аш-Шафии или Ахмада ибн Ханбала, раскрывает эти врата спасения для маловеров, малограмотных или оторванных от уммы людей и даже – как оказалось на постсоветском пространстве – целых народов.
Более того, данный принцип позволял местным жителям сохранять свои старые, доисламские традиции (которые, кстати, признаются в ханафитском мазхабе одним из вспомогательных источников права). Здесь-то и кроется основная причина того, почему ханафитский мазхаб именуется специалистами самым толерантным в Исламе, и почему сами его последователи считают эту школу максимально понятной для рядовых верующих. Здесь же заложена и причина того, почему многочисленные общества, племена и нации в многонациональных и поликонфессиональных регионах, таких как Средняя Азия, Золотая Орда, Османское государство и империя Великих Моголов, принимали Ислам именно в ханафитском прочтении, и почему их потомки продолжают придерживаться постулатов этой школы по сей день. Более чем вероятно, что здесь же находится и самая главная причина того, почему Абу-Ханифа именуется Величайшим предстоятелем Исламского фикха.
Примечания:
1 Абд ар-Рахман ибн аль-Аузаи (708-774 гг.) – сирийский богослов, один из крупных ученых в области хадисоведения VIII века. Является основателем и эпонимом мазхаба, в котором указания Корана и Сунны признавались буквально, без каких бы то ни было интерпретаций, а кыяс практически не использовался. Мазхаб аузаитов, распространенный до IX в. в Сирии и Испании, был вытеснен соответственно школами шафиитской и маликитской.
2 Суфьян ас-Саури (719-777 гг.) – один из крупнейших факихов Ирака, основатель и эпоним исчезнувшего мазхаба, в котором отвергались кыяс и истихсан. Отказавшись принять пост кадия Куфы из рук аббасидского халифа аль-МанСура, ас-Саури был вынужден бежать, его письменные труды были уничтожены.
3 Ляйс ибн Сад (716-791 гг.) – один из крупнейших богословов Египта, родившийся в семье выходцев из Персии. Основатель и эпоним исчезнувшего мазхаба, вытесненного шафиитской школой. Сам аш-Шафии признавал Ляйса более великим знатоком фикха, чем своего учителя Малика ибн Анаса.
4 Анас ибн Малик (ум. ок. 710 г.) – один из самых молодых сподвижников Пророка. С десятилетнего возраста был отдан родителями в услужение к Пророку, при котором он находился до его смерти. От него передано множество хадисов, значительную часть которых он записал еще при жизни Пророка.
5 Истихсан (араб. «предпочтение») – один из источников исламского права, который де-факто был введен в обиход имамом Абу-Ханифой как метод исправления решений, принятых на основе кыяса, но оказавшихся по разным причинам нецелесообразными. Несмотря на то, что истихсан как источник исламского права стоит лишь на пятом месте после Корана, Сунны, иджмы и кыяса, он применяется довольно часто, особенно в наше время. Это связано с тем, что многие современные проблемы не имеют непосредственного решения из других источников мусульманского права. И Коран, и Сунна являются своего рода фундаментом, на основании которого возводятся ответы на разнообразные вопросы, а истихсан служит в качестве указателя на правильное использование тех или иных ответов.
Одновременно с Абу-Ханифой к похожему методу пришел и имам Малик – основатель маликитского мазхаба. Его метод был назван «истислях» (араб. «стремление к пользе»), но суть его оставалась прежней. Другой великий ученый, имам аш-Шафии, также использовал похожий метод, назвав его «истисхабом» (араб. «поиск связей»). Хотя эти методы в чем-то и отличаются друг от друга, тем не менее, их объединяет одно – не буквальная трактовка различных предписаний или запретов, а использование человеческого разума, так как существует масса ситуаций, в которых при вынесении каких-либо решений следует прибегать к разумным общепринятым выводам.
6 Асхаб ар-рай (араб. «люди свободного суждения») – рациональная школа в фикхе, сложившаяся в первые века существования Халифата. Факихи этой школы опирались на логическое понимание хадисов, и, опираясь на Коран и Сунну, использовали многие дополнительные методы извлечения решений: кыяс, истихсан и др. На основе этой школы сложились мазхабы ханафитов и маликитов; имам аш-Шафии также использовал многие положения этой школы при создании своего мазхаба.
7 Абдуллах Ибн Масуд (ум. в 653 г. в Медине) – сподвижник Пророка, принявший Ислам в Мекке еще юношей и получивший воспитание в доме Пророка. Являлся величайшим чтецом Корана, одним из выдающихся знатоков шариата, был судьей Ирака в период правления Умара ибн аль-Хаттаба. Передал множество хадисов. Стал первым широко применять принципы суждения, основанные на собственном мнении (рай) по аналогии с Сунной или ради общественного блага.
8 Умар II ибн Абд аль-Азиз (прав. в 717-720 гг.) – восьмой омейядский халиф, известный как благочестивый и набожный правитель, попытавшийся реформировать несправедливую систему социально-государственного устройства Халифата Омейядов. В частности, Умар II реформировал систему налогообложения, уравняв в правах арабов и мусульман неарабского происхождения; сделал целый ряд примирительных шагов по отношению к Алидам и шиитам в целом; пытался прийти к соглашению с хариджитами. В его короткое правление произошла массовая исламизация персов, берберов и др. народов, населявших Халифат. Хотя реформы Умара II были отменены сразу после его смерти, он вошел в историю как пятый праведный халиф после первых четырех из числа сподвижников Пророка.
9 Муджтахид – авторитетный богослов, имеющий право самостоятельно заниматься иджтихадом (изучение решение вопросов, на которые не имеются прямых указаний в Коране и Сунне). Различались различные степени муджтахидов, как то: имеющие право выносить суждения на уровне шариата в целом, на уровне мазхаба, по отдельным вопросам. С «закрытием врат иджтихада» в суннитском Исламе в раннее средневековье понятие муджтахида применялось только к великим факихам прошлого, в частности – к основателям мазхабов и некоторым из их учеников.
10 Культура почитания улемов – особая часть исламской богословской традиции, сложившаяся в средневековье и соблюдаемая по сей день. Она выражается, в частности, в том, что мазхабы, даже многократно реформированные после смерти их эпонимов, до сих пор носят имена их основателей, а порядок их изучения и перечисления во всех странах исламского мира одинаков. Согласно сложившейся традиции, суннитские мазхабы всегда перечисляются не по алфавиту, а в порядке старшинства имамов-основателей: ханафитский, маликитский, шафиитский и ханбалитский. Аналогично построено ранжирование шиитских толков: зайдитский, джафаритский, исмаилитский. В случае выделения какого-нибудь из мазхабов в качестве доминирующего в конкретной местности или стране, он ставится на первое место, а затем перечисляются оставшиеся школы в вышеописанной последовательности. Например, в Конституции Исламской Республики Иран в качестве государственного мазхаба обозначен джафаритский, затем как равноправные школы (для отдельных местностей) перечислены сначала суннитские в порядке их старшинства, затем зайдитский и исмаилитский толки. Другой пример: в мечети Пророка в Медине (Саудовская Аравия) внутренний зал, заложенный еще при Омейядах и Аббасидах и приобретший свою окончательную форму при Османах и династии Сауд, украшен по периметру круглыми панно с вписанными в них именами Всевышнего и важнейших деятелей Ислама. Южная стена содержит имена: Аллаха, Пророка Мухаммада и 4 праведных халифов; северная стена симметрично украшена 6 именами основателей мазхабов в следующем порядке: в центре – Абу-Ханифа, затем справа Малик, слева аш-Шафии, затем в том же порядке – Ахмад ибн Ханбал, Зайд ибн Али, Джафар ас-Садик. Это косвенно указывает на то, что даже такие крайние ригористы, как последователи ваххабизма, не в состоянии изменить сложившуюся культуру почитания улемов, включая имамов-основателей мазхабов и шиитских имамов.
11 Мутлак – араб. «абсолютный, совершенный». Муджтахид-мутлак – высшая степень муджтахидов, которыми считаются только основатели мазхабов и некоторые из их учеников.
12 Такфир – обвинение в неверии. В современных условиях существуют различные радикальные группировки, использующие такфир по своему усмотрению как инструмент по борьбе со своими оппонентами. Очевидно, что использование такфира такими силами с точки зрения шариата не является дозволенным. Предупреждением против широкого использования такфира служат слова Пророка Мухаммада: «Тот, кто обвинил другого в неверии, сам является неверующим».
13 Ирджа – термин мусульманского богословия, применяемый в отношении внутреннего состояния человека, в особенности грешного. Этимологически слово восходит к двум значениям: 1. оставить, откладывать решение [Богу]; 2. надеяться на [Божье помилование].
Материал опубликован в журнале «Минарет», № 3-4 (21-22), 2009
Всевышний от нас требует, чтобы мы следовали тому, что принес Пророк Мухаммад (мир ему и благословения Аллаха). Но мы сами его или его сподвижников не видели, поэтому мы должны брать знания у тех ученых, о которых вся умма свидетельствует, что они на истине. А самой высшей степенью доверия, в которой нет и тени сомнений, как раз и обладают имамы четырех мазхабов – Абу Ханифа, Шафии, Малик и Ахмад Ибн Ханбаль (да смилостивится над ними Аллах).
В наше время многие люди говорят, что они ханафиты или шафииты, маликиты или ханбалиты, но ничего про своих имамов не знают, мусульмане не понимают – кто были эти люди, не представляют себе уровень их богобоязненности, их знаний. Мы не только не знаем эти науки, которые они изучали, мы даже названий их толком не знаем, не то чтобы в них разбираться. Изучение биографий этих ученых увеличит нашу любовь к ним. В хадисе сказано – "в будущей жизни вы будете с теми, кого вы любите".
Во время Абу Ханифы были живы четыре сподвижника. По одним сообщениям, он с ними встречался, по другой – не встречался. Этими сподвижниками были Анас ибн Малик, который жил с Басре, Абдулла ибн Абу Ауфа, который жил в Куфе, Сахль ибн Саад, который жил в Медине и Абу Туфейль Амир ибн Василь, который жил в Мекке. По одной версии Абу Ханифа ни с кем из них не встретился, по другой – он встречался с Анасом ибн Маликом и слышал от него хадис «стремление к знаниям – обязанность каждого мусульманина». Также есть история о том, что в 91 году по хиджре, еще мальчиком, он совершал со своим отцом хадж и видел в Масджид аль-Харам сподвижника Абдуллу ибн аль-Харриса и слышал от него хадис «тот, кто стремится изучать религию, получит ризк (пропитание) оттуда, откуда не ожидает» (Правда, другие ученые подвергают этот рассказ критике, так как считается, что этот сподвижник скончался еще в 86 г. хиджры, поэтому в 91 году Абу Ханифа его видеть никак не мог). Следовательно, по этому мнению, Абу Ханифа был из табиинов.
Правители того времени пытались заставить имама занять пост судьи халифата. Он знал, что правители будут давить на него, вынуждая его принимать выгодные им решения, поэтому, боясь гнева Всевышнего за несправедливый суд, отказывался от этого поста, несмотря на тюремное заключение и неоднократные избиения. В конце концов, он умер в тюрьме, считается, что тоже не без чьего-то участия. Однако он предпочел наказание в этой жизни, боясь наказания в будущей жизни.