Трансформация ДУМов – историческая логичность
Наверное, сначала стоит внести ясность в аббревиатуру «ДУМ», неизвестную многим читателям, даже практикующим мусульманам. ДУМ, то есть духовное управление мусульман – это орган, выполняющий функцию спикера, представителя от верующих в их диалоге с властью; некий аналог и зеркальное отражение РПЦ. Википедия выдает определение «официальная структура мусульман, возглавляемая муфтием». К термину «муфтий» мы еще вернемся. Не будем долго останавливаться на истории создания первого ДУМ в России (эта организация называлась «Оренбургское магометанское духовное собрание» и была основана в сентябре 1788 года), а лишь отметим, что та же Википедия поясняет цель основания этого пращура многочисленных ныне ДУМ-ов: «Создано по просьбе уфимского наместника О. А. Игельстрома как государственное учреждение для "испытания" лиц духовного звания и отбора среди них "благонадежных"». Не только Википедия, но и другие исследования подтверждают эту мысль. Заметьте, первый ДУМ не был основан по воле самих мусульман, скорее даже наоборот. То, как данная организация дробилась и порождала многочисленные региональные управления – отдельная большая сага, в которой тоже почти нет исламской истории. Есть история борьбы за власть, расширения и спрямления русла потоков (мы сейчас не о реках), межнациональных терок, но из понятия «исламская история» тут, к сожалению, только то, что во всех этих процессах участвовали мусульмане бывшего СССР. Было ли появление десяток (думаю, никто не знает их точного количества) ДУМ-ов какой-то ошибкой? Уверен, что формулировка «ошибка» здесь не подходит. Скорее, это вполне логичный результат того исторического хода, который уходит корнями в век Екатерины II. Понимание Ислама и мусульман, которое можно было бы ожидать от неисламского мира того времени было на уровне гравюр, что украшают сегодня музеи и энциклопедии: некие всадники монголоидной внешности, совершающие набег. Да что там Екатерина, сегодня-то всевозможные исламоведы выдают порой такое, что невольно переносишься в средневековье, когда в адрес тех или иных категорий подданных можно было абсолютно не выбирать выражений. В атмосфере вот такого отношения к мусульманам было основано и развивалось упомянутое «собрание».
Исламская концепция не предполагает беспрекословного подчинения тому, кто наделен властью, пусть даже духовной, как это наблюдается в системе церковного управления. Она не наделяет также какой-то физической и/или моральной неприкосновенностью, тем более сакральностью какое-то высокопоставленное лицо. Даже самый великий ученый может продолжать заниматься мирским делом, чиня обувь, ремонтируя часы, занимаясь торговлей и т.д. Любой мусульманин, начиная с пастуха и заканчивая повелителем правоверных (амир аль-му’минин) – суть слуга уммы, помогающий исполнять ей высшую волю – волю Всевышнего. Тот, кто не выполняет своих обязанностей (а определить это можно через тех же ученых и компетентных людей), должен быть снят со своей должности, какой бы высокой она ни была. «Нет подчинения творению в ослушании Творца», гласит хадис пророка (ﷺ). Разумеется, ни сама Екатерина, ни ее советники не могли или не хотели разбираться в таких тонкостях, и попытались выстроить диалог с мусульманами именно в формате церковного уклада: волю богопомазанного правителя доносит до паствы не менее святой священнослужитель, и народ принимает установки свыше. Кесарю кесарево. Хотя, может быть, частично это работает и в отношении мусульман, не нужно забывать о тех механизмах взаимоотношений, которые бурлят в низах и часто не видны глазу. Надо признать, что заветная мечта распоряжаться не только кошельками, но и мыслями своих подданых, манила многих правителей испокон веков, но так же долго писалась история и незаменимого исламского тезиса о том, что истина не идет на поклон к кесарю, или к хану, или к башлыку – кем бы он ни был. Наверное, многие забывают, что история величайших ученых, имена которых принято вспоминать на различных конференциях – это в том числе история их противостояния капризам власть имущих. Достаточно почитать историю жизни любого из четырех имамов, которые заложили известные мазхабы, чтобы это понять.
Словом, у истории ислама, в отличии от О. А. Игельстрома, были свои критерии отбора тех, кого мусульмане и при жизни, и посмертно признавали своими муфтиями. Вот теперь перейдем и к самому термину «муфтий». Это арабское слово (المفتي) переводится буквально как «дающий фетву», религиозный эдикт, заключение в результате анализа коранических текстов, хадисов (высказываний пророка (ﷺ) и/или о пророке (ﷺ)), наследия древних или современных ученых по тому или иному вопросу. Как видите, это такой труд, который не под силу простому смертному. Даже такому, который «учился понемногу чему-нибудь и как-нибудь». Как правило, выведение фетвы на сегодняшний день – коллективная работа. Хотя во многих странах, даже мусульманских, используется термин «муфтий» для известного лица, наверное было бы уместнее называть его как-то иначе. Варианты – предмет обсуждения, но перед этим должен быть четко определен круг его полномочий, а то сегодня они часто непонятны даже для самих же сотрудников того или иного ДУМ-а. Так, муфтий проводит пятничную проповедь, потом едет на никах к условному «племяннику министра», потом его ждут на конференции мира во всем мире, где он должен держать речь по ситуации в Сирии (к вопросу «веского слова от имени уммы» еще вернёмся), а в это время его разыскивает несчастная прихожанка, которая не может ни развестись, ни сойтись с мужем... Так муфтию (именно муфтию (!), «дающему фетвы», вроде как) приходится заниматься чем угодно, но только не подготовкой фетвы. Каждый из этих вопросов – серьезное дело, на которое нельзя махнуть рукой и которое должно быть исполнено надлежащим образом, ведь и проповедь, и бракосочетание, и разбор семейных вопросов (не говоря уже об анализе межгосударственных конфликтов, хотя зачем ввязываться и в это?..) – это колоссальный интеллектуальный труд, который просто бессмыслен, если браться за него между десятками других дел. Поэтому хорош тот муфтий, у которого работает целая корпорация с многочисленными отделами, но таких очень мало, а может и нет вовсе.
Хорошо, не будем пока акцентировать внимание на неуместности термина «муфтий», являющегося неким атавизмом екатериновской недоработки; а зададимся вопросом, по какому праву муфтии обладают свободой говорить и делать что угодно по личному усмотрению от имени мусульман? Представим такой случай, что какой-нибудь председатель регионального землячества русских, или ногайцев, или башкир заявил бы что-нибудь типа "от имени нашего народа выражаем полную удовлетворенность/ неудовлетворенность тем-то". Сразу встает вполне резонный вопрос "кто уполномочил тебя делать такие заявления?". Вопрос был бы снят, если бы этот спикер объяснил, что при нем имеется некий совет старейшин, который наделяет его правом говорить что-либо где-либо. А если такого института совещания, то есть шуры, предписанного Исламом, нет, и муфтий (который, как выясняется, совсем не муфтий) выражает какое-то свое мнение, то по Исламу его слова не имеют никакой юридической силы, и это не более чем демагогия и волюнтаризм. (Почему-то в отечественной, да и западной истории последний термин принято ассоциировать с Н. С. Хрущевым, но в плане словесных и дипломатических выкрутасов ему впору только шакирдом идти к кое-каким муфтиям). Часто мусульманский обыватель узнает о той или иной чудо-реформе в умме только по факту, хотя бы даже не по принципу "мы подумали, и я решил" (в этих-то словах всё-таки есть большая доля истины). Почему тот или иной заместитель, или помощник, или секретарь и т.д. муфтия может своевольно ехать за тридевять земель (ведь явно же по большей части за счет пожертвований мусульман), встречаться с кем угодно ("хоть с Папой римским" в буквальном смысле), разговаривать в "кулуарах" о чем угодно, а потом преподносить это единоверцам как некую хитросплетенную комбинацию под названием "развитие межконфессионального диалога"? Так у нас пока, свой, внутриконфессиональный-то не получается – муфтии и их помощники живут в одной параллели, а простые мусульмане – в другой!
Кажется, вот этот очередной факт (в связке с другими, конечно) полной оторванности ДУМ-ов от уммы, их какое-то автономное функционирование (не буду приводить примеры, они ясны как день), поставят нас всех перед необходимостью пересмотра всего института муфтиятов. Представим фантастический, казалось бы, расклад – что все ДУМ-ы завтра ликвидируют, как это было в Ингушетии. Что потеряют отдельные имамы от отсутствия муфтия, к которому де-юро принадлежат их мечети? Ровным счетом ничего – поверьте, каждый имам и без ДУМ-ов согласовывается главой администрации, МВД, УФСБ и т.д. и лично ведет с ними диалог. Заверения, что муфтии суть гаранты стабильности, воспитания, образования, уммы – это не более чем выдавание желаемого за действительное. За фетвами народ к муфтиям не идет, для этого у них есть учителя, которые могут находиться вообще в другой стране. Кстати, к сведению: один из самых популярных муфтиев России имеет в своем Ютуб-канале около 800 подписчиков, тогда как широко известный в узких кругах преподаватель исламских наук – 231 000. Почувствуйте разницу. Ну, если государственные расходы на второго равны нулю, то первый обходится государству, скажем так мягко, дороговато. А таких гарантов "исламской стабильности" – десятки.
Так что, если прогнозировать будущее ДУМ-ов, то скорее всего их ждет большая трансформация. Конечно же, представители от мусульман той или иной местности должны́ быть, но не в том виде, как сейчас. Изменившиеся обстоятельства сами подтолкнут умму к реформам, ведь не может так долго продолжаться эта затянувшаяся дилемма извечных "верхов и низов", причем выстроенная на фундаменте двухвековой давности. Не не могу не вставить сюда слова одного известного мусульманина: "Духовные управления напоминают телегу с прикрепленным моторчиком".
Ну и последний аспект, который, наверное, тоже немаловажен для человека или оргнизации, если они хотят быть "управляющими", не говоря уже о том, чтобы быть "духовными" – это кредит доверия от тех, кем они, собственного говоря, призваны управлять. С этим у многих муфтиев прямо беда. Как говорят египтяне, "Аллах принимает покаяние, а люди – нет". За некоторые слова и дела, которые запомнились мусульманам, многим муфтиям давно пора уединиться в малоизвестных городах и селениях, и вымаливать прощения у Всевышнего. Нет, подождите, а что вы улыбаетесь? Есть такая версия, что император Александр I после своего правления стал скитальцем и отшельником, взяв себе новое имя Федор Кузьмич. Если человек верит в Судный день, то ничего странного в этом нет, и это одна из духовных практик многих религий. Все же лучше, чем брать пожизненную ответственность за те все слова, которые, как было описано выше, затрагивают и никах, и сирийскую политику и т.д. и причем стремительно растут в объемах. Если раньше необдуманную глупость могли услышать пара замов, пять пожилых имамов и кухарка, то сейчас какие-то фокусы становятся достоянием Ватсапов и Телеграмов, разлетаясь по всему миру. Пока муфтии живут в своем измерении, считая глупцами тех, кто не согласен с их делами и словами, огромная масса мусульман, даже имамов, живут в отрыве от их проповедей и наставлений, лишь изредка посмеиваясь над их очередными шалостями, будоражащими мессенджеры. Как говорится, "нет, ребята, всё не так, всё не так, ребята!". Без перезагрузки никак.
Гейдар Джемаль: Нужны ли мусульманам муфтии?
Клерикальная корпорация — это абсолютно чуждый Исламу элемент. Они, клерикалы, называют себя «профессиональными интерпретаторами религии». В действительности же они ставленники Системы для присмотра за уммой, которая является пассионарно бурлящим котлом. Россия переняла опыт государственного Ислама у Османской Турции. Сегодняшний муфтий — это безбородый, сладко говорящий банальности чиновник в галстуке. И зачем они нам?!
«Муфтии России – вовсе не муфтии!»
"Муфтии цапаются друг с другом из-за куска, потому как сами находятся на голодном пайке. Власть и деньги меняют людей: праведник может стать клириком, а клирик жуликом ", считает религиозный деятель.
Каким не должен быть «настоящий» муфтий?
В России на сегодняшний день существует множество централизованных религиозных организаций - Духовных управлений мусульман с их многочисленными муфтиями, число которых превышает 80 человек. Все они выполняют функции мусульманских лидеров - как и те имамы, которые работают «на земле», пользуются уважением в народе и не стремятся ходить с «перебинтованной головой» (одеть чалму).
Однажды я стал свидетелем шуточного разговора двух муфтиев:
- Чего с «перебинтованной головой» ходишь, голова от проблем мусульман болит?
- У всех муфтиев голова "перебинтованная», голова сейчас у нас у всех болит!
Кто такой муфтий? Сколько духовных лидеров, и какими качествами они обладают?
Му́фтий (араб. مفتى — muftī, производное от афта — «высказывать мнение») — высшее духовное лицо у мусульман. Наделён правом выносить решения по религиозно-юридическим вопросам, давать разъяснения по применению шариата. Его решение (фетва) основывается на религиозно-юридических канонах распространённого в данной стране направления ислама, а также школы шариата (мазхаба). Знаток шариата, арабского языка, хафиз-носитель Корана, хадисовед-специалист по преданию Пророка Мухаммада, доктор наук.
Псевдомуфтии
Исходя из определения муфтия, никто из сотни муфтиев России не имеет права именоваться таким саном.
Почему?
Большинство муфтиев не имеют даже высшего исламского образования, не закончили высших исламских учебных заведений, многие из них не имеют высшего светского образования, не говоря уже о защите кандидатских и докторских диссертаций. Кадровый голод. А тех, на кого мы возлагаем большие надежды, или топят, или травят.
Что касается хадисоведения, в российском богословии оно всегда было больной темой. Советское образование готовило специалистов лингвострановедения высокого уровня, поскольку Ближний Восток был геополитически важен для СССР. Сейчас ни светская система российского образования, ни, тем более, мусульманская не могут похвастаться глубоким изучением арабского языка.
Следовательно, большинство муфтиев не знают арабский, а предания Пророка Мухаммада (мир ему и благословения Аллаха) в России изучаются не на должном уровне. Так же, как и хадисоведение, очень слабо изучается в России коранистика: специалистов нет. Последний перевод Корана Эльмира Кулиева то запрещают, то разрешают вновь. Перевод Валерии Пороховой никто не воспринимает как академический. Муфтии не занимаются переводами Корана и сборников хадисов, соответственно, не занимаются и их популяризацией. И с чего бы им этим заниматься, когда у них столько более важных дел: власть и деньги.
Муфтиями становятся лишь для того, чтобы иметь хоть какой-то вес во власти, а также для удовлетворения своих материальных потребностей. Был у меня один случай, когда один знакомый подошел ко мне с предложением организовать «свой муфтият», намекая на то, что, мол, все равно муфтиятов много и власть вынуждена будет с нами считаться, будет выделять нам деньги. Я не мог согласиться на это предложение - мусульмане и так разрознены.
Считаю, что те руководители субъектов РФ, которые не дали расплодится в одном регионе множеству духовных управлений, поступили мудро. А вот, например, в Пензенской области насчитывается около 4-5 муфтиятов, в Башкирии более трех, в Свердловской области аж шесть - со своими муфтиями, приходами, имамами. И такое положение дел наблюдается по всей России.
Система играет с Духовными управлениями «системой сдержек и противовесов». Сегодня даст одному муфтию и отнимет у другого, а завтра наоборот. Вот и цапаются муфтии друг с другом из-за куска, потому как сами находятся на голодном пайке.
Власть и материальные блага - это искушение и испытание для любого человека: либо он будет управлять ими и использовать их в качестве инструмента, либо они будут использовать его.
Эти две вещи могут изменить людей: праведник может стать клириком, а клирик жуликом. В российской действительности все функции муфтия направлены на управление приходами и духовной жизнью мусульман.
Председатель любого ДУМ становится частью системы. Власти нужна духовная подпитка для того, чтобы найти путь к искуплению своих грехов, ведь политика вещь грязная. Муфтий становится чиновником и уже перестает быть духовником для верующих. Сколько бы он ни писал, сколько бы ни читал проповедей, все равно уже не станет для народа таким, как прежде.
Чиновники от ислама начинают вести борьбу за влияние, за приближенность к власти, за финансовые потоки, меняют людей в своей свите, за свой «трон», в случае если его хотят сместить, и становятся некоей емкостью для сплетен и интриг.
Муфтий не должен заниматься этим, он должен быть отстранен от мирского, но система без муфтия не может. На многих муфтиев система имеет компромат. Все муфтии приходят в систему со своей командой, возможно, этой командой являются люди с достаточно темным прошлым, которые тоже многое знают из прежней жизни «шефа». Такие люди хотят очиститься, но опять становятся жертвами денег и власти, и начинают продавливать свои интересы.
Система ДУМов отторгает людей не интригующих, работающих и мыслящих, ведь эта система вовлекает в свою деятельность не самых лучших людей уммы. Я не говорю про всех, но в большинстве своём это так. Для некоторых, ДУМ являются некоей площадкой по добору того, что недобрал до этого: образования, статуса, материальных благ. Такой своего рода социальный лифт.
Духовное управление называется так потому, что председатель этого самого управления должен уметь управлять различными группами, сектами и течениями мусульман, а не влезать в борьбу, отстаивая интересы одной из сторон. Хороший управляющий организацией - это тот, кто формирует систему под себя, а не старается лавировать между группировками для того, чтобы удержаться на плаву.
Муфтием может быть лишь тот, кто уже пресытился материальными благами, у кого всё есть, кто имеет опыт управления организацией, а не интригами. Для того, чтобы иметь реальную власть и влияние, необходимо, в первую очередь, работать с населением, с народом, на земле. В этом вся сила муфтия.
Думаю, что в интересах государства было бы гораздо полезнее иметь одного верховного муфтия в России, а в регионах по одному ДУМу. Нам необходимо перенять старый мировой опыт систем управления мусульманским духовенством, где существует верховный муфтий, муфтии регионов и городов. Как сказал Ас-Самарканди, "основы каждого государства и фундамент любой страны покоятся на справедливости и правосудии".
Марат Алимов
Коммерциализация российских муфтиятов
В сложившихся в России условиях мусульманские лидеры часто вынуждены заниматься коммерческой деятельностью для обеспечения уставной деятельности муфтиятов. Однако в последнее время отдельные муфтии сделали коммерцию основной задачей своих организаций, оставив веру в Бога на второй план. Именно поэтому в России наблюдается такой резкий рост числа муфтиятов, число муфтиятов в России приближается к сотне.
Для обеспечения коммерческого успеха таким лидерам также необходимо формирование и постоянное поддержание иллюзии своего влияния и значимости, а это тоже недешево. В этой связи возникает серьёзный кризис доверия верующих к подобным "духовным" наставникам.
В течении 25 лет муфтии в России менялись как перчатки. А сегодня мы наблюдаем в исламском общественном поле — кризис института Духовного управления мусульман и муфтиев.
На сленге, принятом в обиходе российского интеллектуального мусульманства, духовные управления мусульман коротко называют «духовками», то ли в смысле замкнутости, закрытости этих организаций, то ли с намеком на то, что любому таланту, живой мысли в стенах этих учреждений нестерпимо душно. Управление внутренними делами мусульман руками самих мусульман, возглавляемое фактически государственным министром в чалме, было изобретением еще османских халифов и было перенесено на русскую почву Екатериной Великой (она же «эби-патша»). Формулировка «духовное управление» официально появилась в уставах советской эпохи.
Последние несколько лет мы наблюдаем очевидный кризис духовных управлений регионального уровня как института: в понимании общины это духовный чиновничий аппарат, занятый, по аналогии со светским чиновничеством, сбором взяток в виде садаки и в последнюю очередь пекущийся об интересах простого мусульманина; в понимании власти — непрозрачный и низкоэффективный формат регулирования мусульманских вопросов. Народ всей этой возни не понимает и ее действующим лицам не доверяет, власти на местах смотрят на эту чехарду сквозь пальцы, ну а движущий класс общества — элита и бизнес — попросту смеется.
Пока еще не слишком громко, но настойчиво и с постоянством звучат в российской умме мысли о ликвидации муфтиятов как формы самоорганизации конфессиональной жизни мусульман и замене их на палитру всевозможных научных, культурных, просветительских, общественных центров, не подчиненных общей иерархической структуре.
Муфтияты живут вчерашним днем, не учитывающим угрозы дня сегодняшнего, назрели новые сверхактуальные задачи — создание качественной интеллектуальной составляющей, налаживание диалога с новыми технократическими элитами во власти и крупном бизнесе, привлечение симпатий молодого поколения элит (бизнесменов и общественников среднего звена), но духовки застряли где-то в прошлом. Мышление реалиями вчерашнего дня и отсутствие молодых кадров, достойных прийти на смену, это проблема сегодняшнего дня.
Проблемы не следует рассматривать в контексте «ленивых, вороватых и бездарных мулл», это, скорее, объективные болезни роста, неизбежно вызванные общественными трансформациями последних десятилетий. Но от этого факта они не становятся менее острыми и тем более не снимают с нас ответственность. ДУМы как институт имеют на сегодня только два пути развития — полная деградация и вырождение либо глубокое переформатирование с опорой на социальную базу в лице активного и эффективно интегрированного в обществе мусульманского «среднего класса» и социально ответственный бизнес. Это та самая модернизация, о необходимости которой не устает повторять глава государства.
Переформатирование существующей системы муфтиятов с расширением сфер деятельности, с концептуальным с осмыслением своих задач в перспективе на десятилетия, укрепление этой системы изнутри — только это способно остановить развал худо-бедно сложившейся системы муфтиятов и баланса между ними. В противном случае — каждый месяц жди новостей о все новых и новых общинах-раскольниках, всероссийских муфтиях. А ведь этот процесс (разрушение сложившегося порядка в каждом отдельно взятом регионе), судя по всему, еще только начался, технология обкатана, а поля для деятельности предостаточно.
Мы встаем на защиту духовных управлений не с позиций «муфтият ради муфтията», а потому, что только посредством этого института можно развивать умму в таком огромном многонациональном и поликонфессиональном государстве, как Россия. ДУМы, как ни крути, суть автономия, позволяющая российским мусульманам самим регулировать духовную жизнь, брать инициативу в свои руки, возрождать и создавать культурное и духовное пространство. Альтернатив муфтиятам нет, если только не считать альтернативой полный разброд и хаос.
Чалма не по размеру
Еще одна назревающая проблема — вопрос о том, кто придет на смену современному поколению муфтиев бухарской формации. В идеале вновь приходящие муфтии должны иметь и светское, и религиозное высшее образование, одинаково хорошо владеть русским, арабским языками и языком титульной нации своей республики (или языком наиболее крупно представленного в регионе мусульманского этноса), быть сведущим в богословии, но в то же время иметь современное мышление, позволяющее эффективно работать в век менеджеров и технократов у власти.
Но посмотрим на вещи реально. Мы имеем что имеем, и выбирать приходится из этого. Среди современных исламских деятелей выделяется несколько поколений. Первое — старшее поколение, чье религиозное становление пришлось на застойные брежневские времена. Это в основном выходцы из религиозных семей села, получившие образование в подпольных медресе или медресе «Мир и Араб». Они проделали колоссальную работу по восстановлению религиозной жизни в 1990 х. В последние годы их роль по объективным причинам неуклонно идет на спад, однако, несомненно, будет очень высоко оценена будущими поколениями.
Среднее поколение функционеров — это люди, чье религиозное мировоззрение зачастую сформировано под влиянием религиозных родителей, но не в застойную эпоху, а в 1980 е, среди них довольно много рожденных в городе и соответственно получивших лучшее образование. Религиозное образование это поколение получало не только в медресе «Мир Араб», но и в ходе всевозможных краткосрочных стажировок в различных зарубежных образовательных центрах. Они сделали стремительную карьеру в 1990 е, а в данное время состоят на ключевых постах в духовных управлениях.
Молодое поколение исламских деятелей — это выпускники самых первых открывшихся в советскую и постсоветскую эпоху мактабе и медресе, которые постигали религиозные знания уже без каких бы то ни было легальных препон и при наличии усердия и соответствующих амбиций имели возможности уехать в зарубежные исламские вузы на полный курс обучения, чем многие из них и воспользовались. В отличие от старшего и среднего поколений, которые впервые приобщились к религиозным знаниям в довольно зрелом возрасте (уже имея семьи, детей, налаженный быт), данное поколение Ислам воспринимало сквозь призму юношеского максимализма и романтизма, однако впоследствии продемонстрировало прагматичный подход к религии и способность приспособляться к жизненным реалиям. Данная генерация имеет по два образования — религиозное и светское, сферу своей реализации видит не только и не столько в религиозном служении, сколько в общественной и просветительской деятельности, зачастую совмещая эти две ипостаси.
По логике вещей именно представители третьего поколения должны занимать места уходящих муфтиев, однако операция «Преемник» должна начать готовиться много ранее подачи заявления об уходе. На деле получается, что полноценной замены уходящим муфтиям среди молодых не найти: то ли не проходят по цензу возраста и опыта, то ли настолько эффективно научились обустраивать собственное благополучие под прикрытием исламской деятельности, что бразды правления уммой им вручать опасно. Но уходить на второй цикл бухарских муфтиев — тоже опасная тенденция.
Диляра Ахметова
idmedina.ru
Обычай носить чалму
Практика ношения чалмы была распространена и бережно передавалась из поколения в поколение у многих мусульманских народов мира, в том числе и у татар. Раньше наш народ был более религиозен, и чувствовать свою причастность к традиции хотели многие, поэтому чалму носили представители совершенно разных слоев мусульманского сообщества, а не только те, кого нынче принято называть религиозными деятелями.
Смысловой шлейф чалмы проистекает из ее изначального предназначения. Она была задумана не как декоративный, а как вполне утилитарный головной убор. По своей сути это похоронный саван, намотанный вокруг головы. В древности, к слову, именно в нем, снятом с головы умершего, и хоронили человека, особенно тех, кого смерть застигла в дальнем странствии. Со временем же чалма все меньше использовалась в таком практическом отношении и все больше обретала символическое значение.
Мусульманские религиозные деятели носят чалму не потому, что она является отличительным признаком некой особой касты избранных жрецов. Просто они поневоле остались во многом последними хранителями религиозных традиций татарского народа, которые в эпоху воинствующего атеизма кровавыми клещами жестоких репрессий выдирались из тела нации. Наши имамы, в том числе и таким способом, актуализируют ее величайшую гуманистическую, жизнеутверждающую философию. И при этом никому из них и в голову не придет говорить, что чалма – это какая-то религиозная обязанность ислама или верный признак богобоязненности и благочестия. Подобный бред придумывают и инкриминируют им светские татары, совершенно не знающие религии собственного народа. Любой из нас без исключения может принять участие в сохранении этой древнейшей традиции татар. И для этого абсолютно не нужно быть муллой.
Интересно отметить и другое. В повседневной жизни наши имамы, а также и «обычные» верующие, надевают как тюбетейку, так и чалму. При этом многие из них носят и общепринятые костюмы, а также могут позволить себе свитер с джинсами. Почему? Да потому что они внутренне достаточно свободны и помнят изречение нашего Пророка, который учил людей тому, что «Бог не взирает на ваше обличье и богатство, Бог смотрит на ваши сердца и деяния». А давайте теперь взглянем на большинство наших светских националистов, якобы отстаивающих татарские традиции? Они каждый рабочий день, стоя перед зеркалом, наряжаются исключительно в европейский костюм с галстуком. Татарскую тюбетейку надевают разве что на Сабантуй. А вот национальный головной убор своих прадедов – чалму – не надевают вообще никогда!
***
Муфтияты — учреждения, созданные в партийный период советской истории (исходя из того, что сегодня продолжается та же самая советская история, но уже в постпартийный период). Это специальные чиновники, поставленные тоталитарным государством для контроля над верующими. Они любят с пафосом рассказывать о своей будто бы 250-летней истории, начавшейся с утверждения Екатериной Оренбургского духовного собрания.
Гордиться мусульманину здесь нечем, но и эта довольно постыдная история — лжива. Современные чиновники в чалмах и галстуках никакого отношения к муллам царского времени не имеют. Сталин в ходе Второй мировой войны решил воспользоваться моральным ресурсом религии для стимуляции сопротивления немцам. В 43-м году со всего Гулага стали собирать недобитых попов. Но ограничиться одним православием Кремль не мог. Слишком большую роль мусульмане играли в ходе войны и во многом оказывали влияние на динамику геополитического противоборства между континентальной Европой и союзниками. Достаточно сказать, что в Вермахте было к 42-му году полмиллиона мусульман, из которых 425 тысяч — советские граждане. Перед лицом такого положения дел Верховный главнокомандующий вынужден был «разрешить» и ненавистный ему Ислам (ибо как грузин с возможными осетинскими корнями Джугашвили ненавидел Ислам вообще и вайнахов в частности).
Современные российские официальные муллы — прямые выходцы «из шинели Сталина». Кроме того, они гораздо забитее и трусливее своих православных «коллег», не осмеливаются настаивать даже на том, что им положено по закону, не говоря уже о том, чтобы озвучивать позицию мусульман. Их невнятность такова, что даже официальная администрация сомневается в пользе их существования с точки зрения контроля над мусульманскими массами. Трудно понять, какая у искреннего носителя имана может быть площадка для сотрудничества с этими людьми. Хотите посотрудничать с муфтиятами на этом поприще? Других «достижений» я у них как-то еще не видел.
Гейдар Джемаль