США и Саудия: Становление нового этапа стратегического партнерства
Политика администрации нового американского президента Д. Трампа относительно Саудовской Аравии будет, по мнению многих аналитиков, ключевым элементом общего внешнеполитического курса США в течение следующих четырех лет. Это связано с такими приоритетными целями Трампа, как противодействие дестабилизирующей роли Ирана на Ближнем Востоке, разгром ИГИЛ и некоторые другие.
«Большая сделка» между двумя странами, которая предусматривает гарантии безопасности со стороны США в обмен на ответственное поведение Саудовской Аравии, была опробована после террористических атак в сентябре 2001 года. Сегодня лозунг американского президента Д. Трампа «Америка прежде всего»должен стать испытанием для многолетнего сотрудничества двух стран, начавшегося со времен встречи в 1945 году президента США Т. Рузвельта и отца нынешнего саудовского короля Салмана, короля Абдулазиза, известного как Ибн Сауд.
За восемь лет президентства Б. Обамы отношения между Саудовской Аравией и Соединенными Штатами значительно ухудшились. Причиной этого была, прежде всего, поддержка бывшего президента Америки арабских революций 2010–2012 годов, известных как «арабская весна», которые, по мнению правящей монархии Дома Саудов, прямо угрожали самому существованию монархии не только в Саудовской Аравии, но и всем другим аравийским монархиям. Кроме того, в самом Королевстве были шокированы тем, как легко Б. Обама отрекся и предал такого союзника, как бывший президент Египта Х. Мубарак. Также СА открыто выступала против политики Обамы нормализировать отношения США и Ирана, направленной на заключение с ним всеобъемлющего соглашения относительно его ядерной программы и введение ее в политическое пространство Ближневосточного региона в качестве одного из ключевых столпов региональной безопасности.
Резкое недовольство вызвали в руководстве Саудовской Аравии и рассуждения Обамы, высказанные им в интервью с журналистом Г. Фридманом в журнале New York Times, о том, что некоторые арабские лидеры (имея в виду руководство Саудовской Аравии) вместо решения своих внутренних проблем пытаются раздуть «иранскую агрессию» с тем, чтобы переключить недовольство народных масс на внешнего врага. Обама подчеркивал, что наибольшие риски исходят не от Ирана, а от недовольства граждан политикой своей власти, от безработицы и разрушительной нигилистской идеологии, и что сосредоточиться нужно на улучшении политики в самой стране, чтобы у суннитской молодежи появились и другие ориентиры, кроме ИГИЛ.
Все это привело к открытому демаршу нового короля Саудовской Аравии Салмана, когда тот отказался прибыть на
29 января 2017 года президент Д. Трамп провел телефонный разговор с королем Салманом, во время которого обсуждались такие темы, как стратегическое партнерство, борьба против радикального исламского терроризма, вызовы для регионального мира и безопасности (включая Сирию и Йемен), ядерная сделка с Ираном и его дестабилизирующая региональная деятельность.
Важное значение для разработки общей платформы действий новой американской администрации и руководства Саудовской Аравии имела
Буквально накануне Мюнхенской конференции по вопросам безопасности администрация Д. Трампа начала переговоры с правительствами ряда арабских стран для создания военного союза, направленного против Ирана. По данным The Wall Street Journal, в коалицию могут войти Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты, Египет, Иордания, а позже и ряд других стран. В соглашении будет содержаться положение: нападение на одного из участников будет рассматриваться как агрессия против всех остальных членов альянса, по аналогии с НАТО. При этом, как утверждает WSJ, США и Израиль не входит в союз, однако Вашингтон готов предоставить ему оружие и разведывательную информацию.Саудовская Аравия и ОАЭ, по информации издания, готовы на сотрудничество с Израилем при условии отмены администрацией Трампа закона, который был принят при его предшественнике Б. Обаме, позволяющего родственникам жертв терактов подавать иски против государств, которые поддерживают экстремистов. В первую очередь данный документ касается Саудовской Аравии, так что позволяет требовать компенсацию за погибших в терактах 11 сентября 2001 года. Белый дом, как утверждает The Wall Street Journal, заявил о готовности содействовать отмене закона.
В своем интервью немецкой газете Süddeutsche Zeitung 21 февраля 2017 года министр иностранных дел Саудовской Аравии Л.
Нужно отметить, что на руководство Саудовской Аравии положительно повлияли неоднократные сигналы со стороны Д. Трампа о том, что он не будет ставить задачу внедрения демократии как свою главную цель. Иными словами, новая администрация Д. Трампа дала четко понять, что будет руководствоваться американскими интересами, а не ценностями в реализации своего внешнеполитического курса. По отношению к Саудовской Аравии со стороны нового американского президента была выбрана оптимальная, по нашему мнению, линия, которая заключалась в максимальном использовании антииранской настроенности руководства Королевства и его попытке дать решительный отпор дальнейшему укреплению нынешнего иранского режима в Ближневосточном регионе. Именно на совместном неприятии современной иранской политики в регионе как со стороны Саудовской Аравии и ее ближайших союзников среди аравийских монархий, а также Израиля, происходит заметное сближение указанных арабских стран, в частности Саудовской Аравии и Израиля. По мнению ведущих американских специалистов по проблемам Саудовской Аравии и арабских стран Залива Л. Богард и С. Хендерсона, «администрации Трампа нужно всячески поощрять развитие этих связей и понять, что отсутствие полноценного
В период от начала своей предвыборной кампании и до начала работы на посту президента США Д. Трамп очень заметно изменил свое отношение как к арабским монархиям Залива в целом, так и к Саудовской Аравии в частности. В период своей предвыборной кампании он рассматривал Королевство через призму ее отношения со многими союзниками Вашингтона, которые требуют от него только затрат, и не очень разбирался в истории отношений США с Саудовской Аравией в сфере безопасности. Но уже на должности президента он начал понимать важность союзников и партнеров в вопросах безопасности. Большое влияние на эволюцию отношения Д. Трампа к странам Залива и Саудовской Аравии имело трио его советников, а именно министр обороны Дж. Маттис, советник по вопросам национальной безопасности Х. Макмастер и государственный секретарь Р. Тиллерсон, которые хорошо разбирались в вопросах стран Залива. Под их влиянием Д. Трамп начал желать максимального задействования потенциала Саудовской Аравии и других стран Залива в поддержку интересов США в Ближневосточном регионе, а именно в трех решающих сферах: противодействие иранскому влиянию, подключение к борьбе против «Исламского государства»и участие в переговорах по достижению мирного соглашения между Израилем и Палестиной.
Особую роль в создании нового формата
Важной стороной стратегического партнерства между двумя странами является их сотрудничество в сферах экономики, коммерции, инвестиций и энергетики. Президент Трамп выразил свою поддержку развития новой разрабатываемой
Также серьезно изменилась позиция Д. Трампа и относительно путей решения
Нынешнее состояние развития стратегического сотрудничества между Соединенными Штатами и Саудовской Аравией позволяет сделать вывод, что этот союз является важнейшим компонентом для обеих стран в реализации тех вопросов, где их интересы совпадают — это борьба с ИГИЛ, противодействие иранскому экспансионизму, поиски нового формата решения
Вячеслав Швед
Арабские лидеры на саммите ЛАГ в Иордании (Фото: Reuters)
Саудовская Аравия наводит на Иран «арабское НАТО»
Саудовская Аравия усиленно изыскивает любые возможности консолидировать арабский мир на единой платформе противостояния с Ираном. Однако данные попытки на текущем этапе остаются во многом тщетными, в чём можно было убедиться по итогам состоявшегося в конце марта саммита Лиги арабских государств (ЛАГ). Арабская встреча в верхах вновь была далека от выработки консенсуса на иранском направлении, хотя, казалось, нынешний момент как никогда прежде благоприятствует созданию широкой региональной коалиции против шиитской державы.
29 марта на саммите ЛАГ в Иордании было произнесено множество речей о необходимости скоординированного ответа на «дестабилизирующие» Ближний Восток действия Тегерана. Соответствующий тон обсуждениям был задан, к примеру, генсеком Лиги Ахмедом Абуль Гейтом, который заявил, что «Иран провоцирует секторальный раскол и подрывает усилия по политическому урегулированию конфликтов в (ближневосточном) регионе». Когда же дело дошло до принятия итоговой декларации, всё вернулось в привычное русло отсутствия у арабских лидеров единой позиции по Ирану.
Как отмечают ближневосточные издания, сперва на иорданском саммите ЛАГ представителями стран-участниц был подготовлен итоговый документ с весьма приглушённой критикой в адрес ИРИ. Затем, по настоянию отдельных арабских государств, в предварительный текст вошли куда более жёсткие формулировки. Были даже предложения назвать всё «своими именами», заклеймив агрессивные действия «режима мулл» в регионе. Однако в своей окончательной версии Амманская декларация ЛАГ предстала весьма ограниченной в том, что касалось прямого осуждения Тегерана за его «экспансионизм» на Ближнем Востоке.
Иран лишь единожды упоминается в тексте, когда от него в очередной раз потребовали вернуть Объединённым Арабским Эмиратам три острова в Персидском заливе, «оккупированные» иранцами. Очевидно, что только по этому вопросу удалось выработать консенсус на саммите. В других своих призывах итоговая декларация лишь косвенно отсылает к Ирану, указывая на необходимость поддержки «законного правительства в Йемене», а также на исключение «вмешательства во внутренние дела» арабских стран извне.
По части Ирака и Сирии — двух других, помимо Йемена, опосредованных точек противостояния Саудовской Аравии и её союзников в Заливе с Ираном — формулировки также максимально «размыты». Как бы этого не хотелось Эр-Рияду, но иракское правительство не готово голосовать за осуждение «секторальных» (сунниты — шииты) столкновений на контртеррористических фронтах в западной части Ирака.
Что касается Сирии, то здесь иранцев и их группировки «на земле» упомянули в негативном ключе через констатацию необходимости ликвидации «всех террористических групп» в охваченной гражданской войной арабской республике. Понятное дело, признанная большинством стран ЛАГ и всем Советом сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) «террористической» ливанская «Хизбалла» не могла быть названа таковой в тексте Амманской декларации. Здесь уже голос правительства Ливана оказался решающим, Бейрут сразу наложит вето на любые отсылки к «террористичности» движения ливанских шиитов. Между тем, за саудовцами сохраняется определённый простор игры на межливанских противоречиях. Арабские авторы обратили внимание, что ярый противник «Хизбаллы» и ставленник Королевства в Ливане премьер-министр страны Саад аль-Харири из Аммана не вернулся в Бейрут, а на одном самолёте с королём Салманом отправился в Эр-Рияд (1).
Как следствие, антииранский тренд саммита ЛАГ при всех затраченных саудовцами усилиях не приобрёл сколь-нибудь серьёзной формы. Неожиданный визит главы МИД Саудовской Аравии Аделя аль-Джубейра 25 февраля в Багдад, другие реверансы Эр-Рияда в сторону иракского премьера Хайдера аль-Абади и ливанского президента Мишеля Ауна не удалось «монетизировать» в некую общую позицию арабского мира по Ирану. Не помог и визит Хайдера аль-Абади в Вашингтон, хотя у крупнейшей арабской монархии были ожидания, что в Овальном кабинете Белого дома главу иракского правительства вызовут на «откровенный разговор» по иранской теме.
Подчёркнутая позиция новой американской администрации в плане рассмотрения Ирана в качестве «долгосрочной угрозы» безопасности в ближневосточном регионе вселяет в Саудовскую Аравию дополнительную уверенность. В отличие от своего предшественника, Дональд Трамп пока не озадачил семью аль-Сауд намёками на то, что Эр-Рияд может остаться с Тегераном «один на один», т. е. без вмешательства США в случае прямого военного столкновения двух региональных держав. Барак Обама предоставил Королевству массу поводов усомниться в его расположенности следовать букве и духу американо-саудовских соглашений о гарантиях безопасности и взаимопомощи. Трамп в этом отношении на порядок более предсказуемый для аравийских принцев президент и главнокомандующий вооружёнными силами США.
Вместе с тем, складывающаяся за океаном благоприятная для саудовцев конъюнктура по иранскому досье — важный, но не определяющий элемент в попытках выйти на внутриарабский консенсус по Ирану. Без него все нынешние усилия по формированию широкой региональной коалиции для «сдерживания» Тегерана могут оказаться обречёнными на провал. Разворот США к конфронтации с Ираном представляется для дружественных ему Ираку и Ливану элементом геополитического расклада сил, с которым ни в Багдаде, ни в Бейруте не считаться не могут. В конце концов, слишком высока их военная и финансовая зависимость соответственно от США и Саудовской Аравии. Поэтому «колеблющиеся» должны с ещё большей силой ощущить надвигающуюся на них изоляцию, если они продолжат защищать Иран на всех арабских многосторонних площадках.
Дополнением к настрою Белого дома, Пентагона, генералитета и разведсообщества США ввязаться в долгосрочную игру против Ирана арабы Залива рассматривают решение двух важнейших для них задач.
Первое — снятие разногласий между Саудовской Аравией и Египтом вокруг Сирии, в условиях которых достижение внутриарабского консенсуса практически невозможно. Крупнейшая арабская республика рассматривается Эр-Риядом в качестве ключевого звена в планах создания «арабского НАТО» — инициативы Королевства, поддержанной американцами и израильтянами. Без сильнейшей армии арабского мира дееспособный военный альянс с официальной главной целью борьбы с терроризмом, но на деле заточенный под цели «сдерживания» Ирана просто немыслим.
Закравшуюся в последние месяцы в саудовско-египетские отношения нотку взаимного недовольства аравийцы сейчас интенсивно выдавливают. На саммите ЛАГ в Иордании прошла тёплая встреча саудовского короля Салмана ибн Абдул-Азиза аль-Сауда с египетским президентом Абдель Фаттахом ас-Сиси. По её итогам стало известно о восстановлении поставок в АРЕ нефти и нефтепродуктов из Королевства, «размораживании» его кредитной линии Каиру, реанимации двусторонних многомиллиардных контрактов, подписанных во время визита короля Салмана в Египет в апреле прошлого года. Знаком примирения стало королевское приглашение египетскому лидеру посетить в этом месяце с визитом Эр-Рияд, которое было принято. И, конечно, последовавшее затем решение судебной инстанции Египта по двум островам Тиран и Санафир в Красном море. Каир вернулся к вопросу передачи саудовцам суверенитета над островами.
Проект под условным названием «арабское НАТО» был обсужден на политическом и экспертных уровнях во время посещения Вашингтона и вице-кронпринцем, министром обороны Саудовской Аравии Мухаммедом бин Салманом (13−17 марта), и президентом Египта ас-Сиси (3 апреля). В обоих случаях консультации вокруг поддержанной администрацией Трампа идеи с чётким антииранским контекстом были позитивными. Стороны сошлись на том, что такой аналог евроатлантического блока арабскому миру нужен и даже необходим, прежде всего, чтобы противостоять растущему влиянию Ирана в регионе.
Но идея арабского военного альянса должна быть воспринята с пониманием не только Соединёнными Штатами и их союзниками по НАТО, включая Турцию. Требуется расположить к этому проекту, хотя бы в позитивно нейтральном ключе, Россию, чем, собственно, ныне саудовская дипломатия и солидарное с ней в этом начинании израильское военно-политическое руководство и заняты. Задача дистанцировать Россию и Иран друг от друга, в том числе и через молчаливое согласие Москвы по поводу «арабского НАТО» ставится весьма недвусмысленно.
Объединённые Арабские Эмираты с начала года примериваются к роли посредника между Россией и США в вопросе нахождения общего знаменателя по ряду актуальных ближневосточных тем. Саудовцы как бы в стороне, на заднем плане, но их заинтересованное присутствие «за кадром» не вызывает сомнений. Цена сделки видится американцам и арабам Залива предельно коммерциализированной: снятие с России санкций Запада, деактуализация «вопроса Крыма», открытие аравийских кредитно-инвестиционных «шлюзов» на российском направлении в обмен на очередное отталкивание Москвой от себя Тегерана. Как можно понять, на этот раз фактически окончательное.
Это «щедрое предложение», о котором иранцы хорошо осведомлены и предпринимают контршаги, ставит Кремль в деликатную ситуацию. Велик соблазн поддаться американо-арабской оферте. США и саудовско-израильский ситуативный альянс, по сути, проверяют Россию на стратегическую принципиальность. Вопрос ставится ребром — «арабское НАТО» всё равно, рано или поздно, будет создано, но вы (россияне) можете получить от этого выгоды прямо сейчас.
На месте России мало кто бы устоял, но набирающей силу мировой державе не к лицу приносить в жертву краткосрочным выгодам свои долгосрочные геополитические интересы.
Тем не менее Саудовская Аравия продолжает интриговать, выискивая любую возможность затруднить сближение России и Ирана. А, если повезёт, то и полностью его обрушить. Симптоматично, что в эти дни вновь всплыл вопрос визита короля Салмана в Москву, о котором говорят ещё с лета 2015 года. Показателен и активный поиск саудовцами уязвимых мест сотрудничества россиян и иранцев в той же Сирии. К примеру, недавно просаудовские издания живо обсуждали статью бывшего иранского высокопоставленного дипломата, по оценке которого у Тегерана нет «стратегии выхода» из Сирии, а от России ожидаемо, что она может поддаться искушению вновь повернуться к Исламской Республике спиной (2).
Пока очевидным представляется следующее. Саудовцам предстоит ещё упорядочить внутриарабские ряды на предмет выступления против Ирана единым фронтом. Только после этого разговоры о создании военно-политического блока с охватом членов ЛАГ и шести стран ССАГПЗ могут быть переведены в плоскость практической реализации амбициозного проекта. Иначе саудовцы рискуют наступить на геополитические грабли — не добившись единства изнутри, они окунутся в очередную масштабную авантюру. Создавать «арабское НАТО» с изначально заложенным в неё элементом «мертворождённости», думается, худшее, что может ожидать в обозримой перспективе недругов Ирана.
(1) Mamoon Alabbasi, Wide gap between Arab leaders' official stands and facts on the ground // The Arab Weekly, April 2, 2017.
(2) Iranian diplomat: We have no exit strategy from Syria // Al Arabiya, March 31, 2017.
Ближневосточная редакция EADaily