Рустам Батыр: «Переаттестация имамов – исправление ошибок 90-х или профанация?»
О «духовном суверенитете», радикалах, тагуте и безбожных тиранах
Через месяц вступают в силу недавно наделавшие шума поправки к федеральному закону «О свободе совести и о религиозных объедениях», которые обязывают религиозных деятелей, отучившихся за рубежом, доучиться еще и в России, а также пройти здесь дополнительную аттестацию. Известный мусульманский и общественный деятель Рустам Батыр рассказывает читателям «БИЗНЕС Online», какие поправки были внесены в законопроект на последнем этапе и чего стоит ждать от его правоприменительной практики.
«Еще не помешала бы переаттестация для выпускников российских исламских вузов»
Через месяц вступают в силу поправки в федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объедениях», которые обязывают религиозных деятелей, отучившихся за рубежом, доучиться еще и в России, а также пройти здесь дополнительную аттестацию. Эти изменения тектонические по своему значению. На наших глазах задается новая система координат для религиозного поля страны. Она вытекает из генерального общественно-политического тренда всех последних лет, который направлен на укрепление национального суверенитета страны. Своего рода импортозамещение, только в духовной сфере.
Поправки еще на стадии обсуждения законопроекта вызвали большой резонанс в религиозном сообществе России. И вот накануне вступления закона в действие дискуссия разгорелась вновь. Переучивание и переаттестацию, как и прежде, поддержал ректор Российского исламского института (РИИ) Рафик Мухаметшин. «Никто не ставит под сомнение профессиональный уровень подготовки того, кто учился за рубежом, — отметил он. — Речь идет о том, насколько он прошел школу социализации. Он хорошо знает наши богословские традиции, но насколько он знает традиции российских мусульман, насколько владеет богословским наследием российских мусульман? В данном случае, когда речь идет о переаттестации, безусловно, это вопрос социализации, вопрос гражданской позиции и знания основ исламского богословия, но я считаю, что с этой точки зрения вопрос о переаттестации совершенно уместен». Ректору возразил полномочный представитель главы ДУМ РФ в Приволжском федеральном округе Мунир Беюсов: «Еще не помешала бы переаттестация для выпускников российских исламских вузов, например, РИИ. Некоторые его магистранты (!) не в состоянии правильно прочитать суры из 30-го джуза Досточтимого Корана, вести достойно проповеди. Более того, известны случаи распространения выпускниками сомнительных взглядов, подрывающих устои и традиции местных мусульман на Нижегородчине. Обратите, пожалуйста, внимание на уровень ваших студентов».
В этой заочной полемике заключена вся суть проблемы. С одной стороны, ограничение иностранного (часто деструктивного) влияния на умы верующих, безусловно, необходимо. И предложенная аттестация в качестве инструмента такого ограничения ничуть не умаляет права религиозных деятелей. С другой — все это может оказаться очередной профанацией.
На ныне действующих имамов, священников и лам новые поправки распространяться не станут
Когда законопроект только обсуждали, он не на шутку встревожил религиозных лидеров России. Так, администратор центрального хурула (буддийского храма) Калмыкии Йонтен-гелюнг отмечал, что в Калмыкии нет зарегистрированного духовно-образовательного учреждения для священнослужителей. «Это значит, что в случае принятия этих поправок, — высказывал он свои опасения, — буддизм в Калмыкии попросту прекратит свое существование». Ему вторил и коллега по кашае Сергей Киришов, администратор центрального хурула Калмыкии «Золотая обитель Будды Шакьямуни». Он отмечал, что буддистские храмы часто приглашают для преподавания учителей степени геше, которую можно сравнить со степенью доктора философских наук. Такие высокие специалисты могут даже не знать русского языка, им будет трудно получить допобразование в российском вузе.
Законопроект обеспокоил и мусульманских лидеров, в том числе тех, против кого уж точно не целил, — муфтиев, которых можно назвать системными и которых сложно заподозрить в продвижении негативного иностранного влияния через религиозную деятельность. Так, глава духовного собрания мусульман России муфтий Альбир Крганов присоединился к сомневающимся. «У нас большинство религиозных деятелей учились в Бухаре, — говорил он. — Но сегодня Узбекистан — это другое государство. Будем ли мы вынуждены обязывать проходить переаттестацию всех наших почтенных муфтиев, которые верой и правдой доказали свою позицию по религии и к жизни?»
Законодатели услышали обеспокоенность религиозных деятелей и подкорректировали нашумевший законопроект. Они уточнили в последней редакции текста закона, что дополнительное обучение и переаттестацию должны будут пройти лишь те религиозные деятели, которые приступают «к совершению богослужений, других религиозных обрядов и церемоний, осуществлению миссионерской или преподавательской деятельности на территории Российской Федерации» впервые. Другими словами, на ныне действующих имамов, священников и лам новые поправки распространяться не станут. Все изменения коснутся лишь будущих выпускников зарубежных духовных учебных заведений.
Для чего вообще нужны подобные поправки?
В пояснительной записке к закону говорится: «Изменения позволят не допустить участия в деятельности религиозных организаций священнослужителей, получивших религиозное образование за рубежом и распространяющих религиозно-экстремистскую идеологию».
Данная проблема действительно существует. Не секрет, что многие государства используют религиозных деятелей для распространения своего влияния на другие страны. Иногда это делается по официальным каналам и с мирными целями. Так, например, управление по делам религии Турции (Diyanet) по запросу российских муфтиятов долгие годы присылало в Россию имамов своего ведомства (в Турции имамы — это госслужащие) для ведения религиозной и преподавательской деятельности. Но чаще «партнеры» действуют без каких бы то ни было согласований и вынашивая враждебные планы. Так, Саудовская Аравия, пользуясь слабостью российского государства в 90-е, можно сказать, эшелонами вывозила из России мусульманскую молодежь обучать в своих религиозных учебных заведениях, где активно «перепрошивало» им мозги, превращая в послушных марионеток агрессивной политики, управляемой из США. Иногда, впрочем, подобная вербовка происходила «стихийно». Например, египетский аль-Азхар, насколько известно, не ставит целью превращение иностранных студентов в агентов влияния. Однако те активно подвергались деструктивному воздействию за стенами знаменитого исламского вуза — в египетских мечетях, общежитиях, джамаатах.
Человек, отучившийся в зарубежном исламском учебном заведении, вовсе не обязательно становится террористом, экстремистом и радикалом. Априори уравнивать эти понятия некорректно и в высшей степени несправедливо. Однако факт остается фактом. Именно выпускники иностранных духовных заведений нередко пополняли ряды незаконных вооруженных формирований. И именно они по сей день плохо вписываются в российские реалии, а также становятся источником раздоров и скандалов во многих мусульманских общинах. Поэтому нет ничего удивительного, что государство в итоге озаботилось данной проблемой и приняло закон, который нацелен защитить российских верующих и в целом отечественный суверенитет от посягательств извне. Впрочем, окажутся ли эффективными предложенные меры — другой вопрос.
Не стоит думать, что закон получился таким уж беспомощным
В исламе есть такое понятие, как «такыйя», т. е. сокрытие своих религиозных убеждений. В условиях «религиозной войны и тирании» верующий может лгать, выдавая себя не за того, кем он является на самом деле. За такой обман ему не будет никакого греха и наказания от Аллаха.
Не секрет, что в глазах исламских радикалов российское государство есть тагут и «безбожный тиран», который преследует истинно верующих мусульман (впрочем, для многих радикалов все современные государства без исключения являются таковыми). В подобных условиях такыйя для них вполне оправдана. Это означает, что экстремист, который хочет дорваться до официального статуса и минбара в мечети, вполне сможет скрыть свои религиозные убеждения перед проверяющими органами. Другим словами, он пройдет предусмотренные новым законом курсы переквалификации, ответит как положено на все поставленные во время аттестации вопросы, но останется при своем. Единственным результатом таких процедур может стать лишь то, что у исламских радикалов, отучившихся за рубежом, на руках появится дополнительная официальная бумажка, индульгенция, которая отныне снимет с них всякие подозрения и лишь упрочит их общественные позиции.
С подобной проблемой столкнулось в свое время ДУМ РТ, в уставе которого для имамов прописано крайне важное для нашего народа требование следовать мазхабу Абу-Ханифы. После терактов 2012 года татарстанский муфтият озаботился чистотою рядов и учинил проверку ваххабитам, занимавшим по недосмотру прежнего руководства посты имамов в татарстанских мечетях. Республиканские ваххабиты, которые в нарушение норм устава, то есть обманом, проникли на религиозные должности, тотчас назвались ханафитами, и с них, что называется, как с гуся вода. В итоге агентов иностранного влияния и нарушителей требований устава пришлось выкуривать через иные механизмы. С этой же проблемой непременно столкнутся и другие российские муфтияты, которые пожелают избавиться от деструктивных имамов через процедуру аттестации, предусмотренную теперь законом.
И все же не стоит думать, что закон получился таким уж формально- беспомощным. Все на самом деле будет зависеть от правоприменителя. Если выпускник зарубежного религиозного вуза, чьи взгляды несут социальную опасность, захочет спрятаться под маской такыйи, то аттестация все равно его выявит. Он просто ее не пройдет. А значит, общество будет ограждено от влияния деструктивных элементов. Конечно, ничто не дает стопроцентной гарантии. Но шансы выправить ситуацию, рожденную в бардаке 90-х, теперь определенно повышаются.
Рустам Батыр