Рустам Батров: «Закон Самигуллина» ударит по классическому татарскому богословию

Рустам Батров: «Закон Самигуллина» ударит по классическому татарскому богословию

Инициатива муфтия Татарстана по запрету ваххабизма ставит под удар классическое татарское богословие, которое сам Камиль Самигуллин взялся развивать и поддерживать. Об этом написал публицист Рустам Батров, в прошлом первый зампред ДУМ Татарстана.

Автор описывает черты «тех, кого называют ваххабитами».

– Они отрицают любые новшества в исламе и призывают руководствоваться исключительно Кораном и Сунной, как это делали, по их мнению, первые три поколения праведных предшественников-салафов (отсюда более корректное название ваххабитов – салафиты). В первую очередь они отрицают обязательность следования поздним толкам (мазхабам) в каноническом праве, за что оппоненты называют их безмазхабниками, отрицают суфизм, воспринимая его источником множества нововведений прежде всего в народном исламе, и, наконец, считают заблудшими представителей традиционных догматических школ средневековья матуридитов и ашаритов, отказывая им в праве быть выразителями учения суннизма.

Немало маркеров ваххабизма есть и в трактовке частных вопросов ислама. Так, например, ваххабиты отрицают каноничность празднование мавлида, считают недопустимым проведение поминок на седьмой, сороковой день и годовщину похорон, запрещают почитание «святых», включающее в себя посещение их могил и обращение к ним с мольбами и многое другое.

Далее Батров проводит анализ богословской мысли Фахретдина и приходит к выводу, что «законом Самигуллина» труды выдающегося богослова будут признаны ваххабитскими и запрещены.

При этом автор напоминает, что Фахретдин «был не маргинальным мыслителем, пишущим в стол, а признанным всероссийским муфтием, председателем общенационального духовного управления мусульман, которым он руководил на протяжении 13 (!) лет вплоть до самой смерти, несмотря на просьбы хазрата позволить ему оставить этот пост и провести остаток дней в Мекке, о чем он мечтал, по крайней мере, в последние годы своей жизни».

islamnews

Рустам Батыр: «Кем был Риза Фахретдин – ваххабитом или коранитом?»

Как идеи выдающегося татарского богослова полемизируют с громкой инициативой муфтия РТ

Идея Камиля Самигуллина о запрете в стране ваххабизма наделала много шуму, породив шквал комментариев на эту тему. При этом ваххабизм/салафизм — многоплановое явление, уверен известный мусульманский и общественный деятель Рустам Батыр, и в отдельных аспектах это учение может быть полезным само по себе, хотя порой действительно превращается в разрушительное оружие. Этот тезис автор «БИЗНЕС Online» раскрывает на примере взглядов признанного всероссийского муфтия и мыслителя Ризы Фахретдина.

ЗВЕЗДА ИСЛАМСКОЙ МЫСЛИ

Инициатива муфтия РТ о запрете в стране ваххабизма, уже окрещенная по аналогии с пакетом Яровой «законом Самигуллина», наделала много шуму, породив шквал публикаций и комментариев на эту тему. Однако дальше заявлений дело пока не пошло: никакого соответствующего обращения в государственные органы, обозначенного в резолюции межрелигиозного совета России, до сих пор так и не было сделано. Сам виновник всероссийской бури в стакане от комментариев предпочитает официально воздерживаться, хотя больше всех вопросов обращено сегодня именно к нему. Ясно одно: «чайная» дипломатия, которую муфтий РТ обещал своим оппонентам в начале своего стремительного карьерного взлета, неожиданно оказалась свернутой, так и не успев толком начаться.

Эксперты гадают, что стоит за странным во всех смыслах заявлением муфтия РТ. Возможно, Камиль Самигуллин хочет закрепить за собой образ борца с ваххабизмом. Но с чего это вдруг? Почему именно теперь? Уж не в связи ли с опасениями о своей досрочной отставке, которую, как полагают некоторые, могут инициировать в казанском Кремле за целый ряд его фундаментальных провалов? Неспроста ведь из подчинения муфтия недавно вывели всех районных мухтасибов, тем самым обнажив перед общественностью неприятный и уязвляющий самолюбие факт того, что Самигуллин является в муфтияте всего лишь свадебным генералом. Как в таких условиях не стремиться подогревать собственную значимость громкими заявлениями?

В Багдаде, похоже, действительно не все спокойно. Не исключено, что об этом в том числе сигнализирует и последнее заявление муфтия РТ, которое резко контрастирует с его прежними высказываниями. Еще совсем недавно Камиль хазрат, в частности, говорил: «Я напомню слова президента России Владимира Путина, заявившего, что Болгарской исламской академии необходимо готовить религиозных деятелей и богословов только на собственной национальной базе, на основе отечественного традиционного ислама. Для выполнения данной задачи необходимо для возрождения и распространения идей татарских богослов постоянно переводить и популяризировать труды Марджани, Фахретдина и других ученых, в первую очередь среди молодежи».

Обратите внимание: здесь Камиль хазрат, упомянув по имени, выделил только двух отечественных исламских ученых: Шигабутдина Марджани и Ризаэтдина Фахретдина. О Марджани, который, по утверждению академика Василия Бартольда, первым познакомил российских мусульман с воззрениями идейного вдохновителя мирового ваххабизма Ибн-Таймии, я уже писал. Сегодня речь пойдет о более яркой для данного контекста фигуре – Ризаэтдине Фахретдине, пожалуй, главном ваххабите в истории татарского народа. Словом, ваш покорный слуга постарается реализовать то, к чему муфтий РТ всех нас активно призывает – популяризировать взгляды Ризы хазрата, которого он относит к «плеяде татарских мыслителей», называя его труды бесценными (!), а его самого – одной из «ярких звезд на небосводе мировой исламской науки, мысли и философии». Признаться честно, меня давно уже просят начать цикл статей, посвященных малоизвестным страницами в учении богословов татарского народа. Почему бы не начать с Фахретдина, ведь в том числе на его работы, по заверению нашего муфтия, «опираются и будут опираться мусульмане России».

ПРИЗНАКИ ВАХХАБИЗМА

О ваххабизме Фахретдина можно догадаться по многим фактам, даже не читая его трудов. Так, например, саудовские власти в свое время раздавали российским паломникам книгу татарского богослова «Җәвәмигуль-кәлим шәрхе», что было бы невозможно, если бы она не была построена на идеологии салафизма/ваххабизма. Неслучайно и то, что Альметьевское медресе, которое изначально создавалось для продвижения учения салафизма/ваххабизма и долгое время даже выступавшее одним из ведущих центров его распространения в России, было названо именем Ризы Фахретдина. Таких примеров – масса.

Но если говорить непосредственно о работах Фахретдина, то для начала нам необходимо определить, что такое этот самый ваххабизм. Поскольку громкая законодательная инициатива Камиля хазрата подразумевает, что он сам заявился справиться с данной задачей, хлеб у нашего муфтия мы отбирать не будем. Но приведем типичные богословские суждения, которые обычно ассоциируют с ваххабитами.

Главная отличительная черта тех, кого называют ваххабитами, состоит в том, что они отрицают любые новшества в исламе и призывают руководствоваться исключительно Кораном и Сунной, как это делали, по их мнению, первые три поколения праведных предшественников-салафов (отсюда более корректное название ваххабитов – салафиты). В первую очередь они отрицают обязательность следования поздним толкам (мазхабам) в каноническом праве, за что оппоненты называют их безмазхабниками, отрицают суфизм, воспринимая его источником множества нововведений прежде всего в народном исламе, и, наконец, считают заблудшими представителей традиционных догматических школ средневековья матуридитов и ашаритов, отказывая им в праве быть выразителями учения суннизма.

Немало маркеров ваххабизма есть и в трактовке частных вопросов ислама. Так, например, ваххабиты отрицают каноничность празднование мавлида, считают недопустимым проведение поминок на седьмой, сороковой день и годовщину похорон, запрещают почитание «святых», включающее в себя посещение их могил и обращение к ним с мольбами и многое другое.

Итак, посмотрим, насколько Фахретдин соответствовал всем этим критериям.

НОВШЕСТВА В РЕЛИГИИ

Фахретдин, как и все салафиты мира, отрицает допустимость любых новшеств в религиозных вопросах ислама – эта идея красной линией проходит во многих его произведениях. «Посланник Бога принес великую, чистую, соответствующую потребностям людей научную, практичную и нравственную религию, – пишет он. – Но после сподвижников и их последователей прошло немного времени, как в эту религию добавилось многое из выдумок и измышлений иных религий и течений. («Җәвәмигуль-кәлим шәрхе», хадис №166).

Некоторые мусульманские богословы для того, чтобы закрепить в исламской практике привнесенные ими новшества, придумали концепцию благих нововведений, согласно которой не всякое нововерие губит первозданную божественную чистоту религии, – есть, дескать, среди них такие, которые следует одобрять. Фахретдин в корне не согласен с подобной постановкой вопроса. «По нашему скромному мнению, в исламе не существует благих нововведений», – говорит он и приводит изречение Пророка: «Любое нововведение – это заблуждение». «Против слов Пророка, – добавляет он при этом, – мы не принимаем слова ни одного человека. Мы не признаем слов и положений, помимо слов и положений посланника Бога». (Ж-л «Шура», 1914, № 2.)

Фахретдин, говоря о недопустимости нововведений в религии, приводит конкретные примеры этого: «Прочтение Корана, повторение боговосхвалений (тасбих) и формулы единобожия (тахлиль) возле покойного, когда известно о последующей раздаче милостыни (садака). Раздача таковой на кладбище. Угощение на третий, седьмой, сороковой день и годовщину после похорон. Просьбы прочитать Коран с последующей раздачей милостыни тем, кто его читает» («Җәвәмигуль-кәлим шәрхе», хадис №104). По сути, Фахретдин обличает как несоответствующие исламу значительную часть похоронных обрядов, которые сегодня одобряет ДУМ РТ. Кстати, «читать и посвящать Коран за деньги», что распространено, пожалуй, во всех мечетях Татарстана и не только, он называет настоящим лицемерием («Җәвәмигуль-кәлим шәрхе», хадис №285).

Не признает Фахретдин и каноничность народных праздников, распространившихся среди мусульман в поздние века ислама. Прежде всего это касается мавлида, рождения Пророка Мухаммада. Риза хазрат отмечает, что мусульмане первых столетий даже не знали такого праздника, а в ислам он был привнесен под влиянием других религиозных традиций. Татарский богослов категорично настаивает, что «праздник мавлид нельзя отмечать как религиозное действо». (Ж-л «Шура», 1910, №3, см. также 1914, №2.) И это тоже в корне противоречит нынешнему подходу ДУМ РТ, который проводит торжества, посвященные мавлиду, специально на святой земле Болгар, чтобы подчеркнуть религиозный характер праздника. При этом Фахретдин допускает празднование мавлида как общекультурного (дөняви вә гадәти) мероприятия. Так, в частности, проводил его предыдущий муфтий РТ Ильдус Файзов, отмечая мавлид концертом на сцене казанской филармонии, а сегодня в подобном ключе его проводит совет муфтиев России, отмечая мавлид масштабным шоу на крупнейшей концертной площадке страны Crocus City Hall.

Как недопустимое новшество рассматривает Риза хазрат и праздники Ашура и Рагаиб («Җәвәмигуль-кәлим шәрхе», хадис №285), также сегодня вошедшие в религиозный календарь ДУМ РТ.

Фахретдин многократно осуждает практику зиярата – посещения могил «святых», культивируемую среди мусульман суфийскими шейхами. «Нет нужды отправляться в дальние путешествия, – пишет он, – к могилам праведников и святых с целью посещения их могил. В каждом городе и селе существуют кладбища, которые можно посетить, чтобы получить назидание и вспомнить Судный день. Посланник Бога посвятил всю свою жизнь защите уммы от многобожия и добился этого». («Җәвәмигуль-кәлим шәрхе», хадис №144) Также посещение могил святых «с целью получить благословение» он называет большим грехом («Җәвәмигуль-кәлим шәрхе», хадис №204). Более того, Фахретдин осуждает и практику религиозного паломничества в Болгар и другие аналогичные почитаемые места. «Запрещается шариатом, является пороком и заблуждением совершение поездок к могилам на развалинах Болгара, – настаивает он, – к местечку „Хужалар тавы“, родникам, к гробницам Бахауддина Накшбанда, Ходжа Ахмад Ясави, к могилам Ягфар-ишана на берегу Уршака, погребениям Кашана и Санташ в селении Чишмы с целью совершения жертвоприношений в виде обета и приближения через это к упоминаемым людям и местам и превращение их в посредников между ними и Богом» («Җәвәмигуль-кәлим шәрхе», хадис №214). При этом посещение кладбища с благочестивой целью напоминания себе о смерти Риза хазрат одобрял и, как пишет в своих воспоминаниях об отце его дочь, сам нередко практиковал.

СУФИЗМ И МАТУРИДИЗМ

Отрицая новшества во многих случаях, Фахретдин на самом деле выступает против религиозных традиций, инициируемых суфийскими шейхами, а не Кораном и Сунной. Сам суфизм, особенно в его народных формах мюридизма и ишанизма, Фахретдин также расценивает как новшество и решительно осуждает. «Ученые ислама, – говорит он – никогда не видели благого в распространении суфизма среди народа, и крайне сомнительно, что и впредь увидят в нем благо» («Җәвәмигуль-кәлим шәрхе», хадис № 132).

В триаде суннитской ортодоксии (ахль ас-сунна ва аль-джамаа), которую проповедует нынешнее руководство ДУМ РТ, помимо суфизма (тасаввуф) есть еще две дисциплины, необходимые для верующих: каноническое право (фикх) и догматика (акыда). В каждой из них со временем развились соответствующие толки, следование которым наш муфтият считает для мусульман обязательным. Но согласен ли Фахретдин с подобным подходом?

«Пришло время понять и, никого не страшась, говорить эту мысль ради Бога, – отвечает он на этот вопрос, – что те книги по акыде, которые изучаются под названием „Путь ахль ас-сунна ва аль-джамаа“ являются больше путем ахль аль-калам (схоластов), то есть ашаритов и матуридитов, чем книгами ахль ас-сунна, а темы, содержащиеся там, больше являются основой для опровержения мутазилитов, чем соответствуют Корану и Сунне. Передается и подтверждается доверенными людьми, что главы течения ашаритов, увидев, что нет в нем и толики блага, отказались от этого пути и всей душой и телом схватились за Коран и Сунну. Если уж главы течения покаялись и свободны от ответственности, то каково же положение последователей?» (Ж-л «Шура», 1915, №9.) Коротко говоря, матуридизм в исламской догматике, который действующий муфтий РТ в обход устава ДУМ РТ навязывает своим подчиненным, Риза Фахретдин вообще не относил к аутентичному суннитскому учению.

Что же он предлагал вместо этого? «Для исламского мира спасение заключается только в одном, – говорил он, – выбрать акыду салафов и путь, принятый сахабитами и табиитами и учеными тех веков. Мы не знаем, чтобы была польза хотя бы с пылинку с акыды и дел, с путей и дорог, не существовавших во времена салафов». (Ж-л «Шура» 1915, №9.)

МАЗХАБ АБУ-ХАНИФЫ НЕ ЕСТЬ ХАНАФИТСКИЙ МАЗХАБ

А что Фахретдин думал о толках/мазхабах, в том числе о ханафизме, которые в среднике века сформировались внутри второй дисциплины упомянутой триады – канонического права? Он писал: «Некоторые заявляют: „Современные мусульмане должны следовать одному из четырех известных мазхабов“. Есть и такие, которые говорят: „Подчинение одному из четырех мазхабов является подчинением самому посланнику Бога“. Есть и такие, которые считают людей, занимающихся Кораном и хадисами и тех, кто провозглашает, что „врата иджтихада не закрыты“ сумасшедшими, оказавшимися в убытке, безбожниками и еретиками. Если бы эти люди заявляли свои претензии, основываясь на своем собственном иджтихаде, то сами бы их опровергли и разрушили. Ибо такие посылки не являются основополагающими ни в одном из четырех мазхабов. Такие заявления есть не что иное, как новые идеи, провозглашенные посредством нового иджтихада. Если же они провозглашали такие мысли, не отталкиваясь от иджтихада, а от своих собственных фантазий и умозаключений, то окажется, что они оклеветали Бога и Его Посланника и, исходя только лишь из личных измышлений, сотворили „религию“ (дин). Седьмой аят суры „Пророки“ гласит: „Спросите же людей напоминания, если вы сами не знаете!“ Этот аят не призывает следовать ни одному из четырех мазхабов, а доказательно утверждает, что если имеется пробел в обязательных знаниях, то нужно узнавать это у знающих людей». («Дини вә иҗтимагый мәсъәләләр».)

Обычно обязанность следования средневековым мазхабам обосновывается тем, что эпоха иджтихада давно закончилась. Фахретдин категорично не соглашается с этим. «Те, кто заявляет, что „эпоха иджтихада завершилась“ могут быть сколь угодно великими и уважаемыми людьми, их души могут быть сколь угодно широкими, а намерения – благими, но эти их слова тем не менее будут ошибочными и вредными для религии ислама. Если „следование одному из четырех мазхабов является следованием самому посланнику Бога“, то народу следует как можно плотнее и усерднее следовать за Кораном и Сунной. Ибо каждый из основоположников известных четырех мазхабов запрещал следовать за собой, пока [ищущий] сам не находил и не узнавал доказательств. Это требование хорошо выражено в знаменитых словах Абу-Ханифы, который сказал следующее: „Запрещено кому бы то ни было, кто не знает моего доказательства, выносить постановления-фетвы, ссылаясь на мои слова“». («Дини вә иҗтимагый мәсъәләләр».)

При этом Риза хазрат четко разделяет мазхаб самого Абу-Ханифы и ханафитский мазхаб его поздних последователей: «Когда речь идет о ханафитском, шафиитском, маликитском, ханбалитском мазхабах, то следует знать, что основателями их не являются Абу-Ханифа и Шафии, Малик и Ибн-Ханбаль. Упомянутые мазхабы было основаны другими людьми, спустя много времени после смерти названных мыслителей. Поэтому неизвестно, согласились бы названные выше имамы с такой постановкой дела или нет. Думается, что если учесть их моральное совершенство и добрый нрав, воздержанность, благочестие и набожность, внимательность, осторожность и осмотрительность во всем, что касается религиозных вопросов, их равнодушие к знаменитости и почестям, то они не совсем бы согласились с тем, что к их именам привязываются такие мазхабы, что очень часто их именами спекулируют или прикрываются ими». («Дини вә иҗтимагый мәсъәләләр».) На подобных позициях, к слову, стояли многие татарские богословы. К сожалению, как уже многократно писал ваш покорный слуга, нынешнее же руководство ДУМ РТ проповедует именно ханафитский мазхаб, а не мазхаб самого Абу-Ханифы, предписанный его уставом.

«КТО ОНИ – ВАХХАБИТЫ?»

Из всего вышеизложенного полагаю, очевидно, что Фахретдин по убеждениям был салафитом, – неслучайно он посвятил отдельную апологетическую работу идеологу этого богословского движения. «Ибн-Таймия был из тех ученых, которые написали много книг, и все его произведения поддерживают Коран и Сунну и опровергают нововведения», – писал хазрат там про него. А как Риза хазрат относился собственно к ваххабизму? Этот вопрос татарский богослов также не обошел стороной и посвятил ему отдельную статью в журнале «аль-Гаср аль-Джадид» (1906, №2) под названием «Кто они – ваххабиты?».

В начале Фахретдин поясняет, как появилось данное название: «Ваххабитами в начале XII века по хиджре называли последователей шейха Мухаммада ибн Абдульваххаба ибн Сулеймана ан-Наджди ат-Тамими аль-Ханбали – основателя ваххабитского джамаата в Йемене. Поскольку его самого звали Мухаммадом, то и последователей требовалось бы называть Мухаммадитами. Но его враги не сочли удобным назвать их этим благословенным именем и их стали называть по имени отца Мухаммада – Абдульваххаба».

Фахретдин вкратце описывает ту роль, которую Мухаммад ибн Абдельваххаб сыграл в образовании Королевства Саудовская Аравия и затем заключает: «Ваххабизм не является новым движением подобно бабизму. Он заключается в возврате ислама к той простоте и естественному состоянию, которое царило во время Пророка и его сподвижников. Основываясь на этом, в акыде ваххабизма нет ничего, что противоречило бы убеждениям салафов, в фикхе же они приверженцы мазхаба Ахмад ибн Мухаммад ибн Ханбаля». Другим словами, ваххабизм Фахретдин отождествляет с салафизмом и полностью его поддерживает.

В другой своей работе, посвященной данной проблеме, Фахретдин замечает, «что слово „ваххабит“ в наше время используется частью духовенства как инструмент управления: этим словом они воспитывают людей. Однако им даже в голову не приходит изучить, что же такое ваххабизм на самом деле». А если и придет, добавляет он, то сомнительно, что они сделают это объективно. При этом некоторые настолько усердствуют в очернении ваххабитов, продолжает хазрат, что провозгласили такой тезис: «Всякий ваххабит будет гореть в аду!» «Пусть не спешат!» – замечает в ответ мыслитель и вспоминает народную мудрость: «Лишь когда рассеется пыль, увидишь, кто под тобой: ишак или конь». (Ж-л «Шура», 1912, №1)

ИСЛАМСКОЕ РЕФОРМАТОРСТВО

Итак, Риза Фахретдин разделял взгляды салафитов/ваххабитов. При этом богослов был не маргинальным мыслителем, пишущим в стол, а признанным всероссийским муфтием, председателем общенационального духовного управления мусульман, которым он руководил на протяжении 13 (!) лет вплоть до самой смерти, несмотря на просьбы хазрата позволить ему оставить этот пост и провести остаток дней в Мекке, о чем он мечтал, по крайней мере, в последние годы своей жизни.

Как уже было отмечено выше, Камиль хазрат называет ваххабита Фахретдина одной из «ярких звезд на небосводе мировой исламской науки, мысли и философии», призывает руководствоваться его взглядами и распространять их среди мусульман, особенно среди молодежи. Возникает закономерный вопрос: зачем же тогда сейчас инициировать законодательный запрет ваххабизма? Уж не для того ли, чтобы тех мусульман, которые, поверив в призыв своего духовного пастыря, прониклись ваххабитскими идеями Ризы хазрата, подвести позднее под уголовное преследование? Сначала, так сказать, завлечь их, а затем прихлопнуть? Хотелось бы на этот вопрос услышать от муфтия внятный ответ вместо его пространных рассуждений, которым он на днях предавался в программе «Тема» ТК «Эфир», раскрывая в деятельности татарстанского муфтията абсолютно все, за исключением лишь одного – своей последней резонансной инициативы.

Главная проблема заключается не в том, что Камиль хазрат делает противоречивые заявления, а в том, что ваххабизм/салафизм – многоплановое явление. В отдельных аспектах его учение может быть и полезным само по себе, но, используясь в контексте глобальной геополитической игры, оно порой действительно превращается в разрушительное оружие. Поэтому зачастую источник бед от ваххабитов кроется не в тех взглядах, которые они исповедуют (в данном плане, то есть с точки зрения заряда радикализма, средневековый ханафизм мало чем отличается от ваххабизма), а в том, что эти люди иногда управляются, причем с недобрыми намерениями, извне. Так, Файзов, снимая с должности одного из районных мухтасибов, исповедовавшего ваххабизм, инкриминировал ему не только нарушение устава ДУМ РТ, а получение ежемесячной зарплаты в две тысячи долларов из посольства КСА, которая, надо полагать, давалась (если это действительно имело место быть) не за красивые глаза. Поэтому для Камиля хазрата корректнее было бы инициировать не запрет ваххабитского учения как такового (ибо он, агитировавший за Фахретдина, в таком случае сам попадает впросак), а выступать, например, за придание религиозным организациям, получающим финансирование из-за рубежа, статуса иностранного агента, что помогло бы достичь тех же целей, оставаясь при этом в рамках конституционных принципов. Не уверен, что подобное будет эффективно, но, по крайней мере, это будет в русле существующей в стране юридической практики.

Как известно, салафизм/ваххабизм – одно из направление реформаторского движения в исламе. А что такое реформа применительно к исламским реалиям? Это отказ от тех средневековых наслоений, которые в постпророческий период были привнесены в нашу религию. Можно выделить два основных вида этих наслоений: широкий спектр «сказок» от суфийских шейхов и прочего фольклора, который не отвечает критериям даже традиционной исламской учености, и тот историцизм (читай: мракобесие), который существует под видом хадисов Пророка и против которого богословский мейнстрим ислама преимущественно безоружен.

Салафиты рубанком хадисоведческой критичности сняли первый слой искажений ислама. В отличие от большинства из них Фахретдин идет дальше. Он формулирует целый ряд фундаментальных методологических принципов и богословских подходов, который позволяют нейтрализовать вредоносность хадисов, в том числе признаваемых в традиции достоверными. В этом смысле его можно считать одним из коранитов, если использовать тот ярлык, который, подобно ваххабитскому, навешивают также, не вникая в суть дела, на других представителей исламского реформаторства. Однако в чем именно состоит коранизм Ризы Фахретдина, мы поговорим в одной из следующих статей.

БИЗНЕС Online

Священная война – джихад по Ризаэтдину Фахретдину

Известный татарский богослов начала ХХ века Ризаэтдин Фахретдин в одной из своих многочисленных работ дал разъяснение понятию военного джихада в исламе. 

Установленная шариатом священная война – «джихад» – есть мера строго оборонительная с целью защиты веры ислама, последователей его и вообще охраны справедливости против посягательство на то. 

Война, человекоубийство с точки зрения человечности, безусловное зло, нехорошее дело. Гордится воинскими доблестями хвалится своим искусством воевать, геройством в уничтожении себе подобных существ, являются пережитком унаследованным от первобытных времен дикого состояния и суть черты ниже человеческого достоинства. 

Безжалостное истребление себе подобных, лишения неотъемлемого их права дышать воздухом, свободно передвигаться по земле, безусловно, есть ничто иное, как грубое варварство. 

Так как война, по существу своему, есть дурное, отвратительное дело, шариат допускает ее в случае крайней необходимости как самооборону. Раз эта необходимость возникает, джихад уже является обязательным, уклонение от участие воспрещается и поборникам за святое дело защиты веры и жизни верующих, в силу этого участника обещана награда в будущей жизни, убиенные в такой оборонительной войне считаются шахидами (мучениками за веру), а нападающие считаются потерявшими человеческий образ и достоинство. 

Такая, диктуемая необходимостью война исламом признается законной, но она не носит захватнического характера, ведется не с целью порабощения бессильных слабых народностей, чтобы эксплуатировать их труд, не имеет целью приобретения рынков для сбыта своих товаров, но, наоборот, ее возвышенная цель состоит в защите интересов справедливости, оборону страны от посягательства врагов на ее целостность, защите веры ислама, его догматов и верующих от поношения его противников. Такая война, в некоторых случаях является общеобязательная, как религиозный долг, иногда обязанность ее распространяется не на всех, а иногда участие в ней становится факультативной. Перевод из книги Ризаэтдина Фахретдина «Ислам» В архивах Башкирской академии наук хранится 42 тома рукописей Ризаэтдина Фахретдина.

islamnews