Попытка Рахмона превратить Таджикистан в покорную Туркмению объективно невозможна
Семейный башизм по-таджикски
Если бы Туркменбаши при жизни мог знать, с каким пиететом к его методам правления отнесется Эмомали Рахмон, возможно, в Ашхабаде рядом с золотой статуей Великого Сердара воздвигли бы небольшой медный монумент таджикскому президенту.
Однако повышенное внимание к туркменскому опыту глава Таджикистана стал проявлять уже после смерти Ниязова. Потребность в этом опыте Рахмон испытал тогда, когда принял решение отказаться от таджикских мирных соглашений 1997 года, извести оппозицию и утвердить если не в чистом виде «туркменбашизм», то некий «семейный башизм».
Поэтому тот суд в Душанбе над группой руководителей Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ), единственной оппозиционной партией, которая имеет широкую опору среди населения, – это не рахмоновское «ноу-хау», а воспроизведение печально известного процесса в Ашхабаде по делу о так называемом покушении на Туркменбаши 25 ноября 2002 года.
Тогда группа недовольных Ниязовым активистов, собравшаяся вокруг бывшего вице-премьера страны Бориса Шихмурадова, попыталась сместить Ниязова, а в результате сама попала в капкан туркменских спецслужб (не без помощи турецких коллег). Ее члены оказались жертвами и участниками колоссальной провокации, благодаря которой под корень было вырублено всякое инакомыслие и по стране прокатились несколько волн репрессий. Главным же событием провокации была даже не инсценировка покушения на Ниязова, а состоявшийся через месяц спектакль суда над «ноябристами» – «террористами и предателями», с демонстрацией признания ими вины, покаяния, общественного осуждения. Следствие тогда заняло буквально недели, суд прошел быстро и «всенародно».
Теперь римейк в исполнении КНБ и Верховного суда Таджикистана. 9 февраля в Душанбе, в помещении СИЗО ГКНБ начался процесс, где обвиняемые – тринадцать руководителей ПИВТ и четверо человек, близких лидеру партии Мухиддину Кабири (он сумел заблаговременно покинуть страну), должны быть признаны террористами и предателями за участие в подготовке мятежа генерала Назарзоды. Помните, в начале сентября 2015 года замминистра обороны Таджикистана Абдухалим Назарзода и группа верных ему военных неожиданно совершили нападения на отделения милиции в Душанбе и в Вахдахе, а затем ушли в Рамитское ущелье. Ликвидировать мятеж властям удалось только через две недели, и, как говорят инсайдеры, страху Рахмон натерпелся немалого – такого широкого недовольства своим правлением и готовности к сопротивлению в среде своих военных он не ожидал. Но президент использовал эту неприятность для реализации давно задуманного плана. И вот в действиях Назарзоды обнаружен исламистский подтекст, а в числе его сообщников выявлены лидеры ПИВТ. Эти сообщники брошены за решетку вместе с выжившими сторонниками генерала, а партия ПИВТ запрещается.
Но Рахмону необходим громкий показательный процесс, который поставит на партии неизгладимое клеймо террористической организации. Исполнителя проекта – КНБ – при этом не волнует ни то, что за две недели мятежа бывший замминистра обороны ни разу не выступил с какими-либо масштабными политическими заявлениями, уж тем более с исламистскими, ни то, что со стороны ПИВТ (которая вела себя последние пару лет очень осторожно) было бы безумием поддерживать безнадежный с точки зрения соотношения сил мятеж генерала, ни то, что сам этот мятеж, как утверждают инсайдеры, не имел политической подоплеки, а был вызван возросшими коммерческими аппетитами родственников Рахмона, которые наложили лапу на бизнес и имущество генерала. Прокуратура известила, что мятеж готовился аж несколько лет при активном участии ПИВТ, некоей «третьей силы» и финансировался из-за рубежа, чтобы, пользуясь таким поводом, провести большую зачистку и среди силовиков, и среди политической оппозиции и придать «заговору» соответствующий масштаб. С сентября по февраль прокуроры завершили расследование приблизительно по 200-м делам – причем, как можно понять из официальных сообщений, 172 из них касаются сторонников Назарзоды. Теперь на очереди суд.
Но тут с «туркменским образцом» 2002 года начинаются расхождения. Судя по крайне скупым данным, которые правозащитники получили от родственников обвиняемых пивтовцев, никто из них своей вины не признал, несмотря на применение к ним жестких мер воздействия, вплоть до пыток. Власть пока лишилась самого главного элемента показательности – признания вины в содеянном, в терроризме и, наверное, в связи с иностранными разведками. А также покаяния, самоуничижения, как это было в Туркмении. А лишившись этого, она засекретила суд. Причем так, что все источники автора в один голос утверждают – реальной информации о том, что происходит сейчас внутри СИЗО ГКНБ, у них практически нет. Впрочем, наблюдатели говорят, что для засекречивания есть, по меньшей мере, еще две причины.
Во-первых, связь между группой Назарзоды и ПИВТ настолько вымышленная, что собранные доказательства лучше не предъявлять публике. КНБ создавал эту связь «с колес», импровизируя сразу после мятежа, тогда как в Туркмении чекисты имели время создать более артистическую конструкцию, поскольку сами сочиняли сценарий еще до «нападения» на кортеж Ниязова 25 ноября 2002 года. Во-вторых, пресловутая «третья сила». В истории 2002 года для Ниязова «злым гением заговора» стал Узбекистан (тем более что Борис Шихмурадов действительно около двух недель скрывался в посольстве этой страны). Таджикскому КНБ приходится своего «злого гения» создавать по ходу пьесы. Тут подошли бы и исламистские группировки в Афганистане, Пакистане или же в арабских странах, но, похоже, эта роль может быть отдана другому актеру – на свою беду Тегеран предоставил Мухиддину Кабири трибуну для выступлений, несмотря на протест Душанбе.
Эксперт центра изучения современного Афганистана Андрей Серенко рассказал «Новой» – Казахстан», что еще во время сентябрьского мятежа окружение Рахмона, растерявшееся и напуганное готовностью целой группы силовиков сопротивляться действиям «семьи», лихорадочно искало причину вовне – тогда в качестве возможных подстрекателей мятежа назывались то Россия, то США, то Иран. Сейчас, после появления Кабири в Тегеране, Душанбе фокусируется на Иране и даже старается спешно заручиться поддержкой злейшего врага аятоллы – Саудовской Аравии. Но окончательное решение ссориться с Тегераном Рахмон еще не принял, тогда как «третью силу» на суде уже пора предъявлять. Поэтому суд засекречен – это дает власти паузу, чтобы определиться с решением и его обоснованием. Тем более Рахмон наверняка помнит, что отношения между Ашхабадом и Ташкентом история с «ноябристами» испортила всерьез и надолго, дело тогда чуть не дошло до войны.
Что касается Тегерана, то там, считает Андрей Серенко, будут ждать итогов шоу под названием «закрытый суд». «Рахмон в результате может создать себе в Тегеране очень серьезного оппонента в регионе. У Ирана есть разные рычаги и в Северном Афганистане, и в самом Таджикистане для того, чтобы осложнить жизнь президента и его окружения. Причем это могут быть уже не выдумки, а серьезные политические проекты, альтернативные власти Рахмона», – считает собеседник «Новой» – Казахстан».
Андрей Серенко подчеркивает, что мятеж генерала Назарзоды вскрыл колоссальный протестный потенциал среди силовых структур Таджикистана. И протестные настроения в этой среде, и в среде населения, где ПИВТ по-прежнему пользуется поддержкой, и среди других слоев, имеющих массу поводов быть недовольными нынешней властью, которая высасывает последние соки из страны, никуда не делись, несмотря на зачистку. Попытка Рахмона превратить Таджикистан в покорную Туркмению объективно невозможна в силу многих причин, начиная от географических условий и кончая количеством оружия на руках у таджиков в регионах.
Да, нынешний суд над ПИВТ – это конец той системной оппозиции в Таджикистане, которая была достаточно лояльна к власти. Но, по мнению Андрея Серенко, ПИВТ продолжит существовать в виде «спящих ячеек» в стране и укреплять свои структуры за пределами Таджикистана, среди таджикских мигрантов. В первую очередь, в России.
«Я думаю, Москва сейчас не станет этому мешать. Там вряд ли довольны тем, как Рахмон ведет республику к гражданской войне. Речь идет об инициативах, которые он проводит параллельно с этим судом. А это изменение конституции и референдум, цель которых юридически оформить семейную диктатуру и ликвидировать автономный статус Горного Бадахшана, с вероятной последующей распродажей этой области по частям Китаю. Семья Рахмона, занявшая основные позиции во власти, ведет страну к реальному социальному взрыву. Ставка Москвы на Рахмона была обусловлена тем, что, давно зная недостатки этого правителя, она все же в рамках своей любимой стратегии не хотела раскачивать «таджикскую лодку», дабы не сделать хуже. Но сейчас и в Москве понимают, что «хуже» все равно наступает, и делает это сам Рахмон. Новая гражданская война в Таджикистане Москве совершенно не нужна. Но времени на изменение ситуации в лучшую сторону остается у нее совсем немного – максимум год-полтора. ПИВТ в первую очередь будет использовать финансовый, политический, религиозный потенциал Ирана, что делает Кабири перспективным политиком и, возможно, «иранским» претендентом на пост президента Таджикистана. Главным адвокатом Эмомали Рахмона сегодня выступает Китай, но в случае достижения консенсуса Тегеран и Москва смогут убедить китайских товарищей в бесперспективности поддержки таджикского режима в его нынешнем виде», – считает Андрей Серенко.
Источник автора в российских спецслужбах в целом подтвердил, что в Москве всерьез озабочены действиями Рахмона, в том числе разгромом ПИВТ, с руководителем которой в течение последних двух лет у российской стороны как раз установились перспективные рабочие отношения. По словам источника, Москва не исключает, что информация об этом как раз стимулировала Рахмона «зачистить» Кабири. Источник согласился и с тем, что в России не будут препятствовать работе ПИВТ среди мигрантов, если эта работа будет отвращать их от агитации ИГИЛ, а не наоборот. Но при всем этом соответствующие структуры в Москве на практическом уровне сейчас больше озабочены «поведением» нынешнего туркменского руководства, нежели таджикского. В Кремле по-прежнему считают приоритетным, что Душанбе, по крайней мере, пока, хотя бы не отказывается привлекать российских военных для обеспечения безопасности своей границы с Афганистаном.
В силовых структурах Таджикистана идет "зачистка" от верующих и инакомыслящих?
Как сообщает сайт "Паём" со ссылкой на свои источники, в силовых структурах Таджикистана развернута компания против тех сотрудников ведомств, которые читают намаз. Только в течении последних дней один подполковник и один майор комитета госбезопасности были освобождены от должностей по этой причине, их увольнение были инициировано руководством ведомства, - сообщается на сайте. По словам источника сайта Паём, в комитете госбезопасности Таджикистана организована операция "очистка от верующих", и эта операция очень сильно напоминает аналогичные мероприятия советских времен.
Аналогичная операция инициирована и в МВД, где несколько верующих полицейских получили строгие выговоры, сообщает "Паём". По словам источника сайта, эта операция проводится не только против верующих, но и против тех специалистов ведомства, кто не выражает солидарности с политикой властей - таких людей или понижают в должности или увольняют.
По словам источника "Паём", в МВД, КГНБ и прокуратуре есть много сотрудников, несогласных с политикой властей и не приветствующих ущемление прав верующих в стране, однако, они боятся даже подать в отставку, чтобы не вызвать в отношении себя подозрений. По словам источника "Паём", один из высокопоставленных работников генеральной прокуратуры сообщил ему: "Нас очень волнует будущее страны, но мы не знаем что делать".
На сайте также сообщается, что один полковник ГКНБ Таджикистана заявил, что такое положение не может долго продолжаться, ведь помимо ущемления прав верующих, ухудшается и социально-экономическое положение граждан. По мнению полковника, люди смогут еще несколько лет терпеть закрытия мечетей и сбривания бород, но голод никто терпеть не сможет: "Падение режима Эмомали Рахмона не за горами", - заявил полковник.
Мухиддин Кабири: Власти Таджикистана играют с огнем
Лидер запрещенной в Таджикистане Партии исламского возрождения Мухиддин Кабири, объявленный на родине в международный розыск и находящийся в Европе, дал интервью DW.
Деятельность Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ), многие годы составлявшей основу системной политической оппозиции партии власти в республике, запрещена. Ее членов обвиняют в попытке государственного переворота, осуществленной в сентябре группой военных во главе с тогдашним замминистра обороны генералом Назарзодой, в терроризме и в создании экстремистских организаций. В Душанбе идет судебный процесс по делу руководства ПИВТ. Но ее лидер Мухидин Кабири сумел избежать ареста, выехав за границу. Сейчас он находится в одной из стран Европы, откуда и дал интервью DW.
DW: Господин Кабири, что вам известно о ходе процесса над членами руководства ПИВТ в Душанбе?
Мухиддин Кабири: Суд над членами ПИВТ возобновился 24 февраля. Увы, он проходит в закрытом режиме, и, кроме адвокатов, никого туда не допускают - ни родственников, ни журналистов, ни правозащитников. Более того, адвокаты, по их словам, не имеют права давать никакую информацию о том, что там происходит, даже родственникам. Это говорит о том, что у обвинения нет на руках фактов, доказывающих те обвинения, которые были выдвинуты в отношении наших ребят еще в сентябре. Мы собираем информацию по крупицам, но знаем, что суд проходит с обвинительным уклоном, даже судьи ведут себя так, как будто решение уже принято. Я боюсь, что приговор будет суровым.
- В чем вы видите причину сентябрьского мятежа генерала Назарзода?
- Информации об этом так называемом мятеже тоже мало. Но давайте обратим внимание на один факт. В августе 2015 года, примерно за месяц до этого события, группа офицеров, в основном из числа бывших участников объединенной таджикской оппозиции (ОТО), выступила с заявлением против нашей партии. До них с требованием закрыть нашу партию выступила группа учителей, так сказать, "от имени трудящихся". Но ряд офицеров не подписали это заявление военных. В том числе, генерал Назарзода. Они сочли это противозаконным, поскольку военные не имеют права вмешиваться в политику.
Естественно, окружение Эмомали Рахмона рассудило, что на этих офицеров оно не может положиться. А теперь другой факт. Минюст дал нам десять дней на то, чтобы мы сами закрыли партию. Срок этого ультиматума истекал 5 сентября. Дважды в течение этого срока мы опротестовывали ультиматум, доказывали его неконституционность. А 4 сентября случился этот так называемый мятеж. Я думаю, что власть, прежде чем закрыть ПИВТ, решила избавиться от группы военных, которые могли бы поддержать нашу партию, если бы, не согласившись на закрытие, мы пошли бы на митинги и демонстрации.
- Что происходит сейчас с активистами ПИВТ на местах?
- Судят не только верхушку, но и самых активных членов партии на местах. Нам известно о более чем ста арестованных, из них больше половины - представители местных ячеек. Особенно те, кто добровольно не покинул ряды партии, когда на них было оказано давление. Аресты проводились по единому сценарию. Подбрасывают несколько патронов, оружие. К арестованным не допускают адвокатов и родственников. Уже осудили пятерых, причем в самом дальнем районе наш активист получил 10 лет, а кто ближе к Душанбе - 17-18 лет.
Сразу после закрытия партии мы попросили наших однопартийцев объявить о том, что они не состоят в ПИВТ, чтобы они смогли избежать преследований. Многие так и поступили. А теперь местные администрации берут взятки у членов ПИВТ, спасающихся от преследований, за справки, удостоверяющие, что те вышли из партии еще до ее закрытия. За это требуют 500 долларов и даже больше.
- То есть ПИВТ как партия больше не действует?
- Мы приняли решение внутри страны не функционировать. Но у нас есть региональные офисы по всему миру - европейский, по СНГ, ближневосточный и офис в Стамбуле. Мы назначили представителей в государствах, где проживают наши граждане и наши сторонники. Мы собирались на уровне президиума партии в ноябре и скоро соберемся еще раз, чтобы решить, как работать в новых условиях.
- Кто займет нишу ПИВТ в стране?
- Власть давно стремилась к тому, чтобы в Таджикистане оставались две силы - партия власти и радикальная, в основном верующая молодежь. А между ними никого - ни умеренной исламской партии, ни светских партий. Тогда и население страны, и международное сообщество окажутся перед выбором между меньшим и большим злом - властью Рахмона и радикалами. С расчетом на то, что выбор будет в пользу первого.
Сейчас властям кажется, что они этого добились, вытеснив из политического поля еще до ПИВТ светскую оппозицию, в частности, Зайда Саидова, который хотел организовать центристскую партию. Он осужден на 26 лет. Но я думаю, что этот расчет ошибочен. После случившегося с нами многие наши сторонники как раз могут пойти в ряды радикалов. А после того, как ИГ на Ближнем Востоке будет разбито или ослаблено, многие выходцы из Центральной Азии (сражающиеся в рядах ИГ. - Ред.) вынуждены будут перебраться в регион, что создаст угрозу и для Таджикистана. Наши власти играют с огнем.
Увы, международное сообщество, занятое большими проблемами на Ближнем Востоке и на Украине, не обращает на это внимание. Правда, Евросоюз на днях выступил уже со вторым заявлением по поводу арестов членов ПИВТ, и это говорит о том, что в ЕС обладают более-менее объективной информацией о ситуации. В отличие от других государств. США, например, только на уровне Комиссии по международным религиозным свободам выступили с заявлением, а другие страны пока молчат.
В Иране у меня были встречи с официальными лицами, в том числе с теми, которые в свое время участвовали в переговорах между нашей партией и правительством при подписании мирного соглашения, завершившего гражданскую войну. Увы, и Иран, и Россия, которые являются двумя ключевыми странами-гарантами того мирного соглашения между Эмомали Рахмоном и ОТО, в последние годы были заняты другими проблемами и не обратили внимания на нарушение прописанных в нем условий.
Еще в июне 2015 года я отправил письма генсеку ООН, президентам Ирана, России, а также других государств контактной группы, гарантировавшей соблюдение условий того соглашения (Казахстан, Киргизия, Пакистан, Туркмения, Узбекистан. - Ред.), в которых предупреждал, что власти начинают нарушать положения этого соглашения.
Реакция последовала только со стороны ООН. Но сейчас мои иранские собеседники признались, что тогда они пропустили этот момент. Думаю, что Россия и Иран, а также Турция и страны Европы приходят к пониманию, что действия таджикских властей начинают угрожать стабильности в регионе.
- Таджикские власти все чаще начинают сравнивать с туркменскими. Это сравнение справедливо?
- Мне кажется, что если бы не оппозиция, Таджикистан давно бы имел своего "Таджикбаши". Но у нас после гражданской войны была достаточно сильная оппозиция, и это на первых порах помешало Эмомали Рахмону. В самой власти тоже были другие влиятельные люди, которые в начале 2000-х годов мешали ему стать "Таджикбаши".
Но он постепенно смог их либо посадить в тюрьму, как Салима Якубова (экс-глава МВД. - Ред.) или Гафора Мирзоева (бывший командир президентской гвардии. - Ред.), или вытеснить с политического поля. А уже избавившись от своих ярких сторонников, он нашел поводы избавиться и от оппозиции. Сейчас у Рахмона все готово, чтобы стать местным Баши. На ключевые посты назначены его дети и родственники, обе палаты парламента послушны, судьи назначаются президентом.
Культ личности или святотатсво? «Благословенный пояндоз» Эмомали Рахмона?
Отделение по работе с женщинами Гисарского района сформировало список женщин-активисток и тех, кому за 60 лет, которые должны «справедливо» распределить между собой 200-метровый«пояндоз» Эмомали Рахмона.
От «пояндоза», ткани, которую в знак уважения расстелили под ногами президента Таджикистана Эмомали Рахмона в Гисарском районе, жительнице джамотата Алмоси Бибисайрамой Кароматуллоевой достался лишь кусок белой подкладки. Этот отрезок она с надеждой сохранила для свадьбы сына. Часть материи она отдала соседке после ее настойчивых просьб.
Бибисайрамой Кароматуллоева говорит“мы взяли этот кусочек ткани с надеждой постелить под ногами наших детей на свадьбе, чтобы они стали такими же богатыми и властными как Его Превосходительство.”
Власти джамоати Алмоси обещали Бибисайрамой, что по распоряжению президента дадут ей кусочек и от основной части бархатного «пояндоза», который считают “табарруки” – благословенным.
Как говорят, подарок куска ткани из под ног президента для женщин старше 60 лет – личное распоряжение президента. Говорят, что во время посещения джамоата Алмоси Гисарского района, где он участвовал в возведении сада, он поручил чиновникам выделить каждой женщине по 3 метра из 200 метровой ткани, которую постелили под его ногами.
Теперь, выполняя поручение президента, отделение по делам женщин района формирует список женщин старше 60 лет, кому будет передан подарок главы государства.
Власти Гисара говорят, что обычно во время посещения района под ноги президента стелили ковры, но в этот раз, после совершения им Хаджа, под его ноги постелили полотно красного бархата. В Гисарском районе 12 джамоатов, поселков и селений, и поэтому власти решили подарить ткань, прежде всего заслуженным женщинам района.
Обычно «пояндозы» в Таджикистане стелют под ноги в знак уважения к дорогим гостям, на свадьбах, при возращении солдата из армии, или хаджи, совершившим паломничество. Сразу же после того, как «виновник» торжеств пройдет по «пояндозу», его делят между собой присутствующие.
Культуролог Исмоил Иброҳимов говорит, что «это древний обычай таджиков, которые еще соблюдается во многих районах Таджикистана».