Ливийские рубежи России
Подразделение российских Сил специальных операций (ССО) в количестве 22 человек, а также российские разведывательные беспилотники размещены на египетской военной базе Сиди-Баррани в 100 км от границы с Ливией. Их цель – поддержка отрядов Ливийской национальной армии генерала Халифы Хафтара. Для тех, кто следит за ситуацией в регионе, это сообщение Reuters не стало большой неожиданностью. Последовавшие за ним опровержения российских официальных лиц носят ритуальный характер. На то они и силы спецопераций, чтобы их действия официально никто не подтверждал.
Комментарий Дмитрия Пескова: «…какое-то излишнее вмешательство России в ливийские дела вряд ли возможно и вряд ли целесообразно. Но тем не менее это не означает, что Россия не контактирует с теми сторонами, с которыми считает нужным», – исчерпывающе подтверждает российский интерес к ливийским событиям.
Решение Совета Федерации от 29 сентября 2015 года о применении Вооруженных сил РФ за рубежом никто не отменял, и российский спецназ может высаживаться, не нарушая российского закона и без формального объявления войны, где угодно – в Египте, Ливии, Йемене, Афганистане или, например, в Туркмении. Это оставлено законодателем на усмотрение президента. И даже если это не офицеры Сил специальных операций, а «простые работники» ЧВК, сути дела это не меняет – речь идет о применении военной силы для достижения определенных внешнеполитических целей.
В Ливии таких целей три. Первая связана с необходимостью продолжить начатое в Сирии возрождение статуса России как глобальной державы. Для этого Москве нужно вернуться на Ближний Восток, утвердить свою ключевую роль в разрешении острейших кризисных ситуаций и, конечно, ограничить влияние США в регионе. Вторая цель – противодействие цветным революциям. Российские власти считают, что они должны добиться обратимости поддерживаемых Западом народных восстаний против суверенных диктаторов (все это – под флагом борьбы с международным терроризмом и «восстановления государственности», разрушенной в результате внешнего вмешательства). Третья цель – восстановление исторической сети государств – клиентов Москвы на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Это нужно для успешной монетизации российских военных «услуг по борьбе с терроризмом» в виде военных баз, выгодных контрактов на закупку российских вооружений, освоения месторождений нефти и газа, строительства транспортной инфраструктуры. Цели российского вмешательства на Ближнем Востоке сегодня принципиально отличаются от целей СССР: вместо продвижения социалистического строя – военное подавление революций и насаждение диктатуры; вместо экономической помощи «странам социалистической ориентации» – «окешивание» силовых услуг, обеспечение им преференциального доступа к рынку и ресурсам.
Ливийский расклад
Москва никогда не делала секрета из своих явных симпатий к одному из ключевых участников ливийского конфликта – командующему Ливийской национальной армией (ЛНА) генералу Халифе Хафтару. ЛНА поддерживает временное правительство в Тобруке в восточной части Ливии, которому в целом симпатизирует Москва (Россия, например, в прошлом году напечатала для этого правительства ливийские деньги), а также Египет, ОАЭ и отчасти Алжир.
Правительство в Тобруке и силы ЛНА не признают сформированное в декабре 2015 года при активном посредничестве ООН, ведущих держав региона, ЕС и США правительство национального согласия (ПНС) в Триполи во главе с Фаизом Сарраджем. Москва как бы признает правительство Сарраджа, но не считает его способным восстановить порядок во всей стране. ПНС с большим трудом контролирует районы вокруг Триполи, где проживает около трети населения страны, но и там власть Сарраджа и Президентского совета достаточно условны. Ключевую же роль играют хорошо вооруженные бригады Мисураты, сыгравшие основную роль (при поддержке американских ВВС и спецназа США, Великобритании и Франции) в ликвидации оплота ДАИШ в Сирте в конце прошлого года.
В 2016 году подчинённые Хафтару силы ЛНА установили контроль над всей Восточной Ливией и рядом районов центральной части страны, включая основные регионы нефтедобычи и нефтеналивные порты Рас-Лануф и Эс-Сидр. Правда, 3 марта силы ЛНА потерпели чувствительное поражение и были выбиты из этих портов исламистскими отрядами, дружественными правительству в Триполи. Этим, кстати, и может объясняться появление российского спецназа. Четырнадцатого марта силы ЛНА, видимо, не без российской помощи, восстановили контроль над портами.
Хафтар претендует на роль «объединителя Ливии» в рамках традиционной для региона «диктатуры военных» по примеру режима ас-Сиси в соседнем Египте. Хафтар выступает за полное подавление исламистских движений, в том числе умеренного толка, например «Братьев-мусульман», входящих в правительство Сарраджа в Триполи. Правда, заметной роли в борьбе с ДАИШ его ЛНА не сыграла, а сам Хафтар покровительствует одной из салафитских группировок, которая проповедует абсолютную лояльность действующему правителю в сочетании с жёстким применением законов шариата. Но Москву это, похоже, не смущает, как не смущает и тот факт, что в течение почти 20 лет Хафтар был агентом ЦРУ и на американские деньги готовил в Чаде силы для вторжения в Ливию и свержения Каддафи. Главное, что сейчас Хафтар в Ливии не на стороне американцев. То есть теперь это «наш сукин сын».
В 2016 году Хафтар дважды – в июле и в ноябре-декабре – был в Москве. И оба раза был принят на высоком уровне – с ним вели переговоры министр иностранных дел Сергей Лавров, министр обороны Сергей Шойгу и секретарь Совета безопасности Николай Патрушев. Очевидно, речь шла о военной поддержке ЛНА для установления контроля и захвата власти во всей Ливии, а также о размерах и форматах компенсации РФ за оказанные услуги, возможно в виде базы ВМФ и ВКС РФ в Ливии. Такая база сильно расширила бы наши возможности по проецированию силы на Ближнем Востоке и материально-техническому обеспечению российских военных кораблей в Средиземном море.
Россия хотела бы также рассчитывать на возобновление старых контрактов в Ливии на общую сумму более $4 млрд (только потерянный после свержения Каддафи контракт с РЖД стоил более $2,2 млрд) и заключение новых, особенно на поставки вооружений. Сейчас прямым поставкам российского оружия Хафтару мешает эмбарго Совбеза ООН, но возможны варианты – например, через избыточные поставки российского оружия в Алжир. По сообщениям ряда западных СМИ, такое тайное соглашение при посредничестве Алжира и было заключено между Хафтаром и российскими военными, когда в январе 2017 года Хафтар посетил российский авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов» (разумеется, это отрицалось всеми участниками). Но в целом появление Хафтара на российском авианосце и его видеоконференция с министром обороны РФ Сергеем Шойгу – это признание Россией его как своей главной ставки в Ливии.
Вопрос в том, насколько это удачная ставка, правильно ли Москва оценивает все риски. Представления о влиянии и военных возможностях Хафтара представляются завышенными и непроверенными через независимые источники. Возглавляемая им Ливийская национальная армия не является, строго говоря, армией и далеко не национальна. Это скорее сборная солянка местных вооруженных ополченцев (правда, в их распоряжении есть боевые самолеты и вертолеты), опирающихся на племена Восточной Ливии. Его военные отряды сосредоточены в основном в районе Бенгази и частично на юге страны. Они сыграли существенную роль в разгроме группировки «Ансар аль-Шария». Но на западе и юго-западе Ливии у Хафтара практически нет поддержки. Восточные ополченцы воевать там не будут, есть информация, что за деньги Хафтар вербует солдат из Судана. В районе Триполи его армия встретит ожесточенное сопротивление хорошо вооруженных бригад из Мисураты и местных племен. Попытки Хафтара достичь сепаратных соглашений с племенами, в том числе с влиятельным Военным советом Зинтана (удерживает под квазиарестом приговоренного к смертной казни в Триполи, но амнистированного парламентом в Тобруке сына Каддафи Саифа аль-Ислама аль-Каддафи), пока закончились ничем. Пути к прямой военной победе Хафтара и захвату всей власти в Триполи не просматривается.
Попытка чисто военного решения потребует больших российских усилий по модернизации армии Хафтара с помощью военных советников и поставок вооружений, хотя, наверное, дело не дойдёт до повторения сирийского варианта с развертыванием российской боевой авиации. И такая попытка приведёт к масштабной гражданской войне с большим количеством жертв и новыми потоками беженцев в Европу. Главное же заключается в том, что в этом случае Россия противопоставит себя международному сообществу, в том числе ключевым региональным державам, которые при таком раскладе (даже Алжир) будут поддерживать признанное ООН правительство Сарраджа.
Осознавая эти риски, Москва пытается заручиться поддержкой США, полагая, что администрации Трампа может быть близка жёсткая антиисламистская позиция генерала Хафтара, а также то, что его поддерживает египетский режим ас-Сиси. Москва призывает администрацию Трампа к скорейшему взаимодействию по стабилизации ситуации в Ливии и даже якобы уже провела официальные консультации с представителями СНБ в Вашингтоне. Одновременно Москва пытается убедить и Евросоюз в том, что ставка на Хафтара – лучшее решение проблемы контроля над миграционными потоками из Ливии в Европу.
Возможно, американцы и поддержат Хафтара, и тогда российский план сработает, но пока же из Вашингтона идут сигналы в пользу европейского плана медиации между ЛНА Хафтара и правительством национального согласия Сарраджа с целью их взаимоинтеграции. Эту идею продвигают итальянцы, как главные по Ливии от Евросоюза. Смысл её в том, чтобы сделать Хафтара министром обороны в объединённом правительстве и командующим ливийской армией при сохранении над ним гражданского политического контроля. Такой план был принят правительством Сарраджа, поддержан ведущими региональными державами (Алжир, Тунис, Катар, Египет), его привёз в Москву сам Саррадж с просьбой оказать влияние на Хафтара, но тот отказался в надежде, что со временем получит всю власть в стране. Планировавшаяся в феврале встреча Хафтара с Сарраджем в Египте не состоялась.
Москва как бы одновременно играет две партии. С одной стороны, ведёт диалог с ЕС и со странами региона об «интеграции» ЛНА Хафтара и ПНС Сарраджа, явно не желая выглядеть спойлером международных усилий по урегулированию в Ливии. С другой же стороны, Россия наращивает военную поддержку Хафтара (в том числе российским спецназом) и как бы ведёт дело к его военной победе, одновременно стремясь заручиться «отмашкой Трампа». Это две взаимоисключающие стратегии, если только первая не является просто прикрытием для второй.
Агентство Reuters утверждает, что в Москве есть два лагеря по Ливии. МИД, хорошо понимающий всю сложность внутренних раскладов в этой стране и ограниченность возможностей Хафтара, выступает за его вхождение в новое правительство вместе с Сарраджем и проведение новых парламентских выборов в феврале 2018 года. Минобороны и ряд фигур в Кремле с присущей им «отвагой» якобы выступают за оказание массированной военной поддержки Хафтару и обеспечение ему полного контроля над всей территорией Ливии, что позволило бы «сделать» Запад. Возможно, Ливия – это теперь такой «внешнеполитический стартап» Сергея Шойгу. Стартапы имеют обыкновение проваливаться, главное, чтобы это произошло до того, как в него будут сделаны большие инвестиции.
Владимир Фролов