Конец гегемонии англосаксов?
Главными событиями прошедшего года, явившими обобщённому «наблюдателю», что он уже существует в новой реальности, стали провозглашение «Брекзита» и приведение к власти в США Трампа. В реальности они несомненно связаны между собой и знаменуют новую фазу в большой игре англосаксов за сохранение гегемонии. Европа теперь не союзник и даже не младший партнёр, а предмет торга и, возможно, поле сражения.
Две Европы и пока один НАТО
Она, конечно, пытается реагировать — состоявшаяся недавно Версальская встреча глав четырёх крупнейших стран союза является попыткой консолидации, а может, и точкой бифуркации — началом создания «малого ЕС», т.ё. возвращения к истокам. Конечно, в своё время расширение союза способствовало росту его экономики за счёт приращения новыми рынками и свободного транзита товаров, услуг и рабочей силы от Балтики до Адриатики и от Атлантики до Чёрного моря. Но, как это бывает в экономике, со временем эти факторы сменились обратным знаком, превратив новые страны ЕС в обузу для его основателей. Сегодня фактором роста мог бы стать внутренний потребительский спрос, как это сделали в Китае; но в восточноевропейских странах он ничтожно мал из-за невысокой платежеспособности потребителей, что тормозит показатели всего союза. Поэтому на Версальском саммите заговорили о «Европе на разных скоростях», и возможно, это констатация процесса раздела.
При реализации такого сценария остро встаёт вопрос НАТО: удержать восточную Европу в этой военной организации без участия в ЕС будет возможно только наличием перманентной серьёзной угрозы извне, т.ё. со стороны России. Но и при этом условии для НАТО данные страны становятся бременем — их военная ценность невысока, да и диспозиция после расширения на восток, как это ни парадоксально, стала уязвимее. Теперь военная карта Европы сильно напоминает чересполосицу альянсов перед первой мировой войной, только сильно сдвинутую вправо, а это ещё более повышает конфликтогенность ситуации. Плюс значительно затрудняются военные действия большими соединениями, а ведь под них свёрстаны все планы, логистика и организационные конфигурации армий. Да и группировка НАТО в Европе скроена под большие массы войск на широких ТВД (поэтому при блоковой системе военная ситуация в Европе была более сбалансированной и стабильной). Ныне «вероятный противник» получает преимущество через действия разного рода «ополчений» и других малых мобильных формирований, что демонстрируют боевые действия на востоке Украины…
Однако, главным залогом сохранения гегемонии англосаксов является не столько Европа, сколько сохранение контроля над важнейшими торговыми путями (такая явная преемственность — британскую империю, как известно, создали пираты вроде Френсиса Дрейка, и пиратство, т.ё. контроль над торговыми путями, остаётся имманентным свойством англосаксонской внешней политики): в Азиатско-Тихоокеанском регионе, Средиземноморье и на Ближнем Востоке (об Атлантике речь не идёт, она подразумевается как само собой разумеющееся). Контроль в этих ключевых регионах осуществляется через опорных клевретов, вроде сионистского образования, и широкую клиентелу, вроде стран Восточной Европы, или так называемых «союзников», а в действительности — вассалов, на Дальнем Востоке: Японии и Южной Кореи.
Две Кореи и один гегемон
Убийству брата северокорейского руководителя предшествовал беспрецедентный судебный наезд на государствообразующий конгломерат Samsung, успешно теснивший американские компании, прежде всего Apple, в сегменте смартфонов. Потом последовали многочисленные иски к Samsung, связанные с небезопасностью выпускаемой им бытовой техники, и как итог — обвинение фактического главы компании в коррупции, повлекшее импичмент президента Южной Кореи Пак. Samsung теперь грозит раздел и судьба ныне почти забытого лидера мобильного рынка, финской компании Nokia, технично ликвидированной американцами весьма «неконкурентными» методами. Да и в стране теперь кризис власти на фоне нарастающей истерии вокруг северокорейской ракетной и ядерной программ.
Этим и воспользовалась Америка для размещения в Южной Корее противоракетной системы THAAD; теперь китайские ракеты, представляющие непосредственную угрозу США, могут сбиваться на стадии разгона, что даёт американцам решающее преимущество, но подвергают опасности превентивного китайского удара Южную Корею. Напряжённость в этом регионе будет и далее возрастать ввиду его важности для США (через АТР проходит почти 2/3 объёма мировой торговли), так как поражение здесь будет означать неминуемый и скорый крах американской гегемонии в мире.
Два «Геркулесовых столба» и одна Палестина
Другим регионом, где американцам жизненно важно сохранять своё доминирование, является Средиземноморье. Двести лет назад, в 1815 году, британцы «замкнули» Средиземное море, возведя на Гибралтаре фортификации. Сто лет спустя они продолжили операцию по превращению этой колыбели цивилизации в свой внутренний водоём, оккупировав восточное Средиземноморье. В завершение ещё через 30 лет там было создано сионистское образование в качестве цепного пса англосаксов. Веками евреи и арабы мирно сосуществовали, и только англосаксонский сионистский проект противопоставил их друг другу, заселив Палестину чуждым секуляристским элементом из Европы.
Формационный сдвиг на Ближнем Востоке призван смести весь этот колониальный хлам — все эти Сайксы-Пико, Бальфуры-Ротшильды и прочие Дюранды — на свалку истории. Поэтому будет происходить непосредственное вовлечение основных акторов, заинтересованных в сохранении существующего положения, в перманентную войну, хотя некоторые из них и пытаются пока этого избегать, по возможности обходясь дистанционным насилием через использование авиации.
Два мира одна война
В контексте происходящих процессов чрезвычайно важное значение приобретает позиция России. Прочно встроенная в фарватер англосаксонской политики ещё со времён убийства Павла I, она всегда оставалась «козырем в рукаве» у англосаксов. Но если англосаксы добьются своих целей по сохранению гегемонии в мире, Россия в качестве полюса навязываемой миру ложной дихотомии, да ещё претендующая на повышение своего статуса, станет им не нужна, и её ждёт разделение на условные «бантустаны». Кажется, в российском руководстве это ясно понимают: ещё свежи воспоминания, как Запад обошёлся с Россией, различными посулами и обещаниями использовав её в качестве тарана для развала СССР. Проблема в том, что значительная часть политического класса России кровно связана с Западом; при этом в руководстве есть как те, для кого воплощение англосаксонских планов допустимо, так и те, для кого исчезновение России как политического субъекта совершенно неприемлемо.
Итак, перед Россией встаёт выбор: либо в качестве младшего партнёра англосаксов пытаться сохранить старый мировой порядок с перспективой вероятного расчленения, либо рискнуть и примкнуть к мятежникам, чтобы строить действительно «новый мировой порядок».
Но есть, как говориться, «третий путь». Попробовать заменить собой англосаксов. Кажется, его интуитивно выбирает российская власть.
Перенос центра мирового капитала из погружающихся в хаос США в Россию является вожделенной целью её политического класса. В действительности для этого стратегические бомбардировщики утюжат цели на далёком Евфрате, и авианосные группы одолевают труднейший поход в Восточное Средиземноморье: ведь надо продемонстрировать мировому капиталу, что его будет кому и чем защитить от грядущего бунта.
Разочарование, постигшее российскую элиту после того, как англосаксы их «кинули», пообещав принимать как равных после демонтажа СССР, сменилось естественным стремлением восстановить утраченный статус; но империя без колоний — оксюморон. Это только полоумному Ельцину с его шапкозакидательством мнилось, что Россия, избавившаяся от балласта «окраин», станет сильнее: жизнь показала, что в наличии «окраин» и состоит вожделенное величие, ибо они питают корни и ствол государства своим животворным соком — человеческим потенциалом, не говоря уже о других ресурсах. Это потом элита страны опомнилась и спешно стала конструировать идеологию реванша, яркие сполохи которой мы теперь наблюдаем ежедневно на телеэкранах.
Однако проблема «имперской» России — её население. И не столько его качество — с этим хорошо поработали, и оно уже подготовлено к роли обслуги мирового капитала. Но обслуживать его нужно на соответствующем уровне, и для этого имеющихся в наличии трудовых ресурсов явно недостаточно, значит, придётся завозить. Да они и сами будут мигрировать, и завозить не придётся, стало быть, при реализации этого сценария в кратчайшие сроки изменится этнический состав: это будет уже другая Россия. И возможно, вскоре перед ней встанут те же проблемы, что сегодня привели Европу и США к системному кризису, или те, что способствовали разрушению СССР, а может, ещё более острые.
Но по сути третий путь — это политическое манихейство: понаблюдаем, мол, как борются силы света и тьмы, а потом примкнём к сильнейшему. Такая позиция чревата вытеснением на обочину исторического процесса, поскольку в глобальной борьбе «свидетелей» не бывает, каждый окажется вовлечён, а уж тем более — Россия… Это ведь не Гаити, слишком она важна для мировой политики. Поэтому рано или поздно политическому классу России придётся сделать выбор. Или за них его сделают другие. Ибо в борьбе идей попытка отсидеться в сторонке, пока не закончится разборка, чтобы потом стяжать все лавры и пожинать её плоды — самообольщение на грани самоубийства: таких бьют со всех сторон.
Мурат Темиров