Александр Князев: "Закрытие ПИВТ это часть широкого плана"
Запрет на деятельность ПИВТ нужно рассматривать в рамках общих попыток администрации Эмомали Рахмона по полному отказу от межэлитного компромисса, найденного в рамках межтаджикских переговоров, итогом которых являются известное московское соглашение 1997 года и прекращение гражданской войны.
Это означает стремление к резкому сокращению уровня всех гражданских свобод, доминированию клана Рахмона в политическом, экономическом и идеологическом пространстве. При этом запрет деятельности ПИВТ на первом, нынешнем, этапе информационно оформляется как прекращение деятельности партии, не имеющей необходимой де-юре электоральной поддержки. Легко предположить, что после завершения юридических процедур с ПИВТ начнется новый этап, главными характеристиками которого будут новый взлет исламофобии, репрессии в отношении всех проявлений религиозности, не согласующихся с деятельностью подчиненных администрации официальных религиозных структур.
Не трудно предположить также, что вся эта антиоппозиционная карательная практика будет трактоваться в русле модных сегодня идеологем, согласно которым весь неофициальный ислам относится к проявлениям экстремизма и терроризма. Это найдет понимание в Москве, Пекине, Вашингтоне, где не преминут подыграть Рахмону, как и в соседних республиках, поскольку те же инструменты используются и там, и антиисламская практика официального Душанбе вполне вписывается в общемировой тренд.
Нынешнее руководство ПИВТ вряд ли окажется способно консолидировать свой электорат, потеряв легальные возможности работы собственно в Таджикистане, и резко сократившись, партия, скорее всего, приобретет статус эмигрантской (учитывая и уже накопленный опыт работы среди трудовых мигрантов). Большая же часть религиозного электората в силу объективного роста в Таджикистане протестных настроений, недостаточного уровня образования, активности соответствующих эмиссаров, вполне может оказаться в орбите влияния экстремистских и радикальных структур, серьезно увеличив их потенциал.
Нельзя исключать и каких-то провокационных программ со стороны Рахмона и его команды, которые в результате будут способствовать радикализации значительной части населения, особенно сельского, в традиционно оппозиционной Душанбе Каратегинской зоне, а также в Южном Таджикистане и в Согдийской области. Спецслужбы и силовые структуры Таджикистана в высочайшей степени коррумпированы, что и в настоящее время, и в обозримой перспективе, делает их малоэффективными. Впрочем, их потенциала достаточно для подавления после закрытия ПИВТ остатков инакомыслия - не только в отношении религиозных лидеров, но и среди жалких групп светской оппозиции.
Но собственного силового потенциала в любом случае не будет достаточно в случае перехода протестных настроений в вооруженную фазу. Вполне вероятно дежавю из начала 1990-х, когда вся оппозиция будет объявлена инструментом международных террористических групп, в борьбу с которыми будут вовлекаться внешние игроки, в первую очередь - Россия. В чем, собственно, и состоит главная цель всего сценария: вовлечение РФ в вооруженный конфликт в регионе (не исключена синхронизация с Киргизией) при одновременной активизации конфликта на Украине, в Донбассе, возможно и на Кавказе. События в Таджикистане однозначно имеют не только внутристрановый характер, а являются частью более широкого плана, в котором Рахмон и его окружение являются всего лишь используемыми объектами.
Александр Князев, эксперт по Центральной Азии, специально для Интернет Портала Таджикской Оппозиции