Духовное управление мусульман Татарстана сообщило об изменении времени намазов
Ежегодно, начиная с мая месяца (для Казани в ночь с 5 на 6 мая) и до начала августа, в силу географических особенностей нашего региона, белое зарево заката соединяется с белизной утренней зари – то есть на протяжении всей ночи белизна на горизонте не исчезает и стало быть невозможно с помощью астрономических расчётов точно определить начало времени ночного намаза (тат. «Ясту»), а также время завершения «Сухура» и начало времени утреннего намаза (тат. «Иртэнге»). Именно поэтому Совет улемов ДУМ РТ постановил решение относительного исчисления времени намазов по сравнению с ближайшим регионом. Такое решение было положено Советом улемов в систему вычисления и подсчета времени молитв для календарей РТ. Мы последовали мнению нашего соотечественника имама Шигабутдина аль-Марджани, который сказал о необходимости вычислить отношение наступления и прекращения настоящей ночи по отношению к ночной и утренней молитве в том регионе, в котором она наступает по-настоящему. Например, г. Астрахань, находится на 46 широте и имеет ту же долготу, что и Татарстан. В Казани в ночь 4 на 5 мая утренняя молитва по настоящей ночи наступает в 23:55, а 5 мая с заходом солнца настоящей ночи уже нет. Это относительное исчисление дает сильно отличающееся время от предыдущего дня. Ночной намаз 4 мая – в 21:59, 5 мая – 20:59.
Подняли одну старую проблему: почему в Татарстане летом время намаза меняется?
Суть ее в том, что соблюдая пост-уразу мусульмане будут испытывать ряд трудностей с совершением ночного намаза и завершением утренней трапезы-сухур (смотрите картинку времени намаза на май).
До 2014 года у постящихся татарстанцев было такое правило — сухур заканчивался за 2 часа до восхода солнца, а за 1,5 часа совершался утренний намаз. Время же ночного ясту-намаза, после которого читают и таравих, 1,5 часа после захода светила.
Поскольку изменения произошли в дни Рамадана прошлых лет и Шауваля нынешнего года, у верующих возникла путаница с определением времени завершения сухура (дорассветного приема пищи в пост).
"Мы вообще тут не понимаем, до сколько нам кушать, - написала одна из жительниц Сабинского района Татарстана. - Вчера было до 00:05. Сегодня показывает 01:46. В Сабах и Казани разница такая огромная".
"Всё время в Казани, да и сейчас в соседних регионах фаджр начинается за 1,5-2 часа до восхода солнца. Получается, что либо наши соседи ещё кушают во время наступившей утренней молитвы, либо мы рано читаем фаджр", - в свою очередь написал житель Казани.
Пророк Мухаммад (мир ему и благословения Аллаха) сказал: "Облегчайте, а не усложняйте". Сделали бы как всегда было в Татарстане, нет надо было найти какую то фетву, которая идёт в разрез с общепринятой традицией. Получается в одной татарской деревне уже наступил фаджр, а в соседней деревне из Марий Эл ещё могут кушать полтора часа, посетовал недовольный казанец.
Муфтий пояснил, что в сложившихся условиях ДУМ республики последовало мнению известного татарского богослова Шигабутдина Марджани. 7 лет назад ДУМ РТ во главе с Самигуллиным принял решение, что времена намазов будет исчисляться астрономическим методом, соответственно были внесены изменения.
В чем неудобство?
Например, 4 мая мусульмане Казани по новому расписанию должны совершить ясту-намаз в 22:00 (по старому расписанию в 20:58), длится он 1-1,5 часа, а утреннюю трапезу нужно завершить к 23:44 (по старому расписанию в 01:51), то есть верующему нужно вернуться из мечети, быстренько что-то поесть и попить, после чего почти 20 часов воздерживаться от употреблении еды и питья.
Это все и так усложняет отправление культа, считает, например, первый муфтий Татарстана, а ныне имам-хатыйб мечети «Печән базары» Габдулла Галиуллин. Сам он намерен пользоваться старыми правила исчисления времени сухура. «Я даю гарантию, что ни в прошлом веке, ни сейчас ни один из крупных ученых, будь то Галимджан Баруди, Ризаэтдин Фахретдин, ни такие наши современники, как Ахматзаки Сафиуллин, никогда не поднимали вопрос совершения намазов по астрономическим сумеркам, — рассказал Габдулла хазрат „БИЗНЕС Online“ — То есть сейчас в ДУМ РТ опыт прежних поколений просто игнорируется.
У главы Аль-Азхар Махмуата Шальтута есть такие слова: „Люди на протяжении веков следовали установленному графику, и передавали его из поколения в поколение“. Получается, что все предыдущие муфтии были неграмотные, а новые молодые в религии открыли то, что не знали алимы? Среди современных татар, я это ответственно заявляю шариатских ученых нет».
По словам муфтия, председателя РДУМ Кировской области (Вятский муфтият) Зуфара Галиуллина данные нововведения приводят к негативным последствиям: «У нас уже возникла смута, часть прихожан пользуется расписанием намазов от ДУМ РТ, благо Татарстан рядом, а часть нашим. Идет выяснение — кто прав, кто виноват».
Кстати, традиционным расчетом пользуется не только ЦДУМ Талгата Таджуддина, в подчинение которого находятся кировские мусульмане, но и остальные общефедеральные муфтияты, хотя их приходы расположены на одной географической широте с татарстанским.
Ни в одной стране мира не меняют традиционное для данной местности время проведения намаза, видимо, не смотрят на суть, а суть заключается в облегчении поклонения, облегчайте — не усложняйте. А в ДУМ РТ придерживаются каких-то форм, для них важно соблюдение форм. Таким формальным подходом создаются трудности.
Муфтии приходят и уходят, а намаз и Рамадан остаются в веках. Какие существуют подходы в решении проблемы пятого намаза?
В исторической традиции татарской богословской мысли их было пять:
Первое решение, которому следовали древние булгары, описал Ибн-Фадлан. В своем трактате он указывал, что булгары совмещали пятую, ночную, молитву с молитвой четвертой, вечерней.
Вторую фетву издал среднеазиатский факих Сайфуссунна ал-Баккали, когда к нему с вопросом о ночной молитве обратились все те же булгары. «В нашей стране в самые короткие летние ночи вечернее зарево не исчезает, — сказали они ему, — в связи с этим время ночной молитвы не наступает, является ли ночная молитва для нас обязательной?» «Так как время ночной молитвы не наступает, то она для вас необязательна», — ответил ал-Баккали.
У этой истории было интересное продолжение. Фетва ал-Баккали дошла до великого бухарского ученого Шамсуль-аимма ал-Халвани. Он удивился подобной постановке вопроса и захотел объяснить ал-Баккали его «ошибку». С этой целью богослов отправил в Хорезм своего ученика, которому повелел задать ал-Баккали следующий вопрос: «Является ли неверным тот, кто отвергает хотя бы одну из пяти обязательных молитв?» Ученик задал вопрос в соборной мечети при большом стечении народа. Ал-Баккали понял, на что намекает молодой человек, и задал встречный вопрос: «Сколько обязательных составляющих (фард) в малом омовении?» Ученик ответил: «Четыре». Тогда ал-Баккали спросил: «Сколько обязательных составляющих в омовении человека, у которого отрублены обе руки выше локтей?» Ученик ответил: «В этом случае три». Ал-Баккали сказал: «То же самое и с ночной молитвой». Ученик передал эти слова имаму ал-Халвани, и тот был приятно удивлен подобным ответом.
Имам Кул Шариф также учил о необязательности пятой молитвы в летний период. Он писал: «Как отмечено в математических книгах, Булгарский вилайет из-за чересчур близости к Северному полюсу в конце мая и начале апреля не имеет времени одного намаза из пяти, то есть ночного намаза. Для этого народа ночной намаз необязателен». Мнения о необязательности ночной молитвы летом в наших широтах придерживался и крупнейший татарский богослов Габдрахим Утыз-Имяни. «В нашей местности, — писал он, — по причине того, что не наступают сумерки из-за коротких ночей, прочтение ночной молитвы является необязательным. Поэтому ее чтение [в нашем крае в данный период] является неправильным».
Иначе говоря, молитву оставляли не потому, что ее было сложно исполнять, а потому, что так требовала строгая логика самого шариата: раз не возникает условия для обязательности пятой молитвы, то объявлять намаз обязательным решительно недопустимо, ибо тот, кто в обход условий Бога провозглашает какую бы то ни было религиозную обязанность, посягает на прерогативу Самого Творца, что приравнивается к неверию. Как указывал Риза Фахретдин, данное мнение было весьма распространенным в Казанской, Уфимской и Самарской губерниях, где «многие имамы, во главе которых стоял Утыз-Имяни, не совершали этот вид молитвы».
Третье решение проблемы в XVIII веке предложил имам Агзам ибн Габдрахман ат-Тенеки. «Отказ от обязательной молитвы может привести к тому, — утверждал он, — что народ станет и к остальным молитвам относиться небрежно и обвинит ученых в том, что они из пяти обязательных молитв сделали четыре. Во избежание этого следует взамен ночной молитвы исполнять молитву, перед которой имам совершит намерение на исполнение молитв „конечной ночной и конечной витр“. Что же до молящихся, стоящих за имамом, то они должны совершить намерение, что выполняют ту молитву, которую выполняет имам».
Ат-Тенеки предложил и четвертое решение: «Время молитвы — это только внешний признак ее наступления, и он не может говорить о том, что молитва перестала быть обязательной. Для того чтобы нам выйти из разногласия ученых, эту молитву следует восполнять (каза)». Иначе говоря, ночная молитва должна быть исполнена не ночью, а в другое время.
О последней, пятой фетве писал Курсави, современник и оппонент Утыз-Имяни. Он указывал на необходимость «своевременного» совершения ночной молитвы, несмотря на то что вечернее зарево не исчезает. По этому поводу он писал: «Даже если закатится в небе солнце на два года и не осуществится ни один из необходимых признаков [наступления времени молитвы] — обязательны пять молитв по размеру дня и ночи». Свою фетву он аргументирует тем, что Пророк, определяя наступление ночной молитвы завершением вечернего зарева, имел в виду только время, которое должно пройти после начала вечерней молитвы. Марджани в данном вопросе поддержал мнение Курсави. К мнению Марджани присоединился и Галимджан Баруди.
Другой выдающийся татарский богослов Муса Бигиев также присоединился к данной фетве, сумев объяснить эту позицию немного проще. «Восход и закат — это не главное условие для совершения пятикратного намаза, — писал он. — В обязанность вменено пятикратное его совершение в течение 24 часов». В доказательство он приводит эсхатологическое предсказание Пророка о Даджжале, с приходом которого день превратится в год. «В тот день, который продлится как год, хватит ли нам пяти намазов?» — спросили сподвижники Пророка. «Нет! Вы будете ориентироваться по времени», — ответил им Пророк.
Итак, у проблемы ночного намаза есть пять решений:
1. не совершать пятую молитву вообще;
2. совершать ее вместе с предыдущей молитвой;
3. за неимением ночи пропускать ночную молитву, но восполнять в другое время;
4. совершать ее с особым намерением;
5. совершать по истечении условного срока. ДУМ РТ встало на последнюю позицию, т. е. оно отвергло Кула Шарифа в пользу Марджани.
Поэтому когда Галиуллин заявляет, что татарские богословы, в том числе Баруди и Фахретдин, «никогда не поднимали вопрос совершения намазов по астрономическим сумеркам», то он демонстрирует, мягко говоря, не совсем полное владение предметом.
ДУМ РТ превратило сегодня татарских богословов в мертвые иконы
Вместе с тем критика подходов ДУМ РТ к вопросу намаза оправдана и необходима: не в том смысле, что наш муфтият допускает ошибки при расчете времени намазов (здесь-то как раз ошибок нет), а в том, что этот расчет производится по одной-единственной методе. А если говорить шире, то фундаментальная ошибка ДУМ РТ заключается в том, что оно сильно обедняет татарскую интеллектуально-богословскую традицию, сводя весь широчайший спектр выработанных ею решений и подходов к одному-единственному, который разделяет нынешний председатель ДУМ РТ.
Разве Кул Шариф и Утыз-Имяни — это не наша традиция? Так почему мы не слышим с минбаров мечетей их мнения о том, что летом необходимо оставлять пятый намаз, дабы невольно не впасть в куфр? Разве ат-Тенеки переживал за ислам меньше, чем Самигуллин? Так почему бы не озвучить его компромиссное решение о восполнении пятого намаза, которое предполагает, что мы за сутки молимся все 5 раз, но при этом не вступаем в противоречие с формальными требованиями шариата?
Не нам выносить вердикт великим. Бог Сам рассудит, кто из них оказался более прав. Скорее всего, все они стояли на истине, но выражали ее с разных сторон. Задача ДУМ РТ быть не судьей, не фильтром, отсекающим из нашего наследия то, что им кажется лишним и неудобным, а выступать рупором удивительного многообразия татарского богословия, ярмаркой, на которой демонстрируются все его достижения.
ДУМ РТ превратило сегодня татарских богословов в мертвые иконы. Да, оно прославляет их с высоких трибун, но реально пускает в жизнь лишь любимцев — тех, кто получил от муфтията цензурный пропуск. Остальные продолжают быть вне закона и томятся в зиндане забвения.
Кастрирование исламской мысли в конечном итоге убивает ее развитие, ибо мысль всегда питается соками многообразия подходов. Мысль же иссушенная, гербарий, теряет гибкость и становится слишком костной для неустанных зигзагов бурлящей жизни. Это, собственно, одна из причин, по которой многие татары выходят сегодня из религии толпами. Другими словами, ДУМ РТ топором негласной цензуры рубит сук, на котором само же сидит.